- Красненькая выиграет, черненькая проиграет! - кричал Остап.
Перед собравшейся толпой соплеменных гор*, ингушей и осетинов в вой-
лочных шляпах Остап бросал рубашками вверх три карты, из которых одна
была красной масти и две - черной. Любому гражданину предлагалось поста-
вить на красненькую карту любую ставку. Угадавшему Остап брался уплатить
на месте.
- Красненькая выиграет, черненькая проиграет! Заметил - ставь! Угадал
- деньги забирай!
Горцев тешила простота игры и легкость выигрыша. Красная карта на
глазах у всех ложилась направо или налево, и не было никакого труда уга-
дать, куда она легла.
Зрители постепенно стали втягиваться в игру, и Остап для блезира уже
проиграл копеек сорок. К толпе присоединился всадник в коричневой чер-
кеске, в рыжей барашковой шапочке и с обычным кинжалом на впалом животе.
- Красненькая выиграет, черненькая проиграет! - запел Остап, подозре-
вая наживу. - Заметил - ставь! Угадал - деньги забирай!
Остап сделал несколько пассов и метнул карты.
- Вот она! - крикнул всадник, соскакивая с лошади. - Вон красненькая!
Я хорошо заметил!
- Ставь деньги, кацо, если заметил, - сказал Остап.
- Проиграешь! - сказал горец.
- Ничего. Проиграю - деньги заплачу, - ответил Остап.
- Десять рублей ставлю.
- Поставь деньги.
Горец распахнул полы черкески и вынул порыжелый кошель.
- Вот красненькая! Я хорошо видел.
Игрок приподнял карту. Карта была черная.
- Еще карточку? - спросил Остап, пряча выигрыш.
- Бросай.
Остап метнул.
Горец проиграл еще двадцать рублей. Потом еще тридцать. Горец во что
бы то ни стало решил отыграться. Всадник пошел на весь проигрыш. Остап,
давно не тренировавшийся в три карточки и утративший былую квалификацию,
передернул на этот раз весьма неудачно.
- Отдай деньги! - крикнул горец.
- Что?! - закричал Остап. - Люди видели! Никакого мошенства!
- Люди видели, не видели - их дело. Я видел, ты карту менял, вместо
красненькой черненькую клал! Давай деньги назад!
С этими словами горец подступил к Остапу. Великий комбинатор стойко
перенес первый удар по голове и дал ошеломляющую сдачу. Тогда на Остапа
набросилась вся толпа. Ипполит Матвеевич убежал в город. Вспыльчивые ин-
гуши били Остапа недолго. Они остыли так же быстро, как остывает ночью
горный воздух. Через десять минут горец с отвоеванными общественными
деньгами возвращался в свой аул, толпа возвратилась к будничным своим
делам, а Остап, элегантно и далеко сплевывая кровь, сочившуюся из разби-
той десны, поковылял на соединение с Ипполитом Матвеевичем.
- Довольно, - сказал Остап, - выход один: идти в Тифлис пешком. В
пять дней мы пройдем двести верст. Ничего, папаша, очаровательные горные
виды, свежий воздух... Нужны деньги на хлеб и любительскую колбаску. Мо-
жете прибавить к своему лексикону несколько итальянских фраз, это уж как
хотите, но к вечеру вы должны насобирать не меньше двух рублей!.. Обе-
дать сегодня не придется, дорогой товарищ. Увы! Плохие шансы!..
Спозаранку концессионеры перешли мостик через Терек, обошли казармы и
углубились в зеленую долину, по которой шла Военно-Грузинская дорога.
- Нам повезло, Киса, - сказал Остап, - ночью шел дождь, и нам не при-
дется глотать пыль. Вдыхайте, предводитель, чистый воздух. Пойте. Вспо-
минайте кавказские стихи. Ведите себя как полагается!..
Но Ипполит Матвеевич не пел и не вспоминал стихов. Дорога шла на
подъем. Ночи, проведенные под открытым небом, напоминали о себе колотьем
в боку, тяжестью в ногах, а любительская колбаса - постоянной и мучи-
тельной изжогой. Он шел, склонившись набок, держа в руке пятифунтовый
хлеб, завернутый во владикавказскую газету, и чуть волоча левую ногу.
Опять идти! На этот раз в Тифлис, на этот раз по красивейшей в мире
дороге. Ипполиту Матвеевичу было все равно. Он не смотрел по сторонам,
как Остап. Он решительно не замечал Терека, который начинал уже погромы-
хивать на дне долины. И только сияющие под солнцем ледяные вершины
что-то смутно ему напоминали - не то блеск бриллиантов, не то лучшие
глазетовые гробы мастера Безенчука.
До первой почтовой станции - Балты - путники шли в сфере влияния Сто-
ловой горы. Ее плотный слоновый массив с прожилками снега шел за ними
верст десять. Путников обогнал сначала легковой автомобиль Закавтопром-
торга, через полчаса - автобус, везший не менее сорока туристов и не
больше ста двадцати чемоданов.
- Кланяйтесь Казбеку! - крикнул Остап вдогонку машине. - Поцелуйте
его в левый ледник!
После автомобилей долго еще в горах пахло бензинным перегаром и ра-
зогретой резиной. Звонко бренча, обгоняли путников арбы горцев. Навстре-
чу из-за поворота выехал фаэтон.
В Балте Остап выдал Ипполиту Матвеевичу вершок колбасы и сам съел
вершка два.
- Я кормилец семьи, - сказал он, - мне полагается усиленное питание.
После Балты дорога вошла в ущелье и двинулась узким карнизом, высе-
ченным в темных отвесных скалах. Спираль дороги завивалась кверху, и ве-
чером концессионеры очутились на станции Ларс в тысяче метров над уров-
нем моря.
Переночевали в бедном духане бесплатно и даже получили по стакану мо-
лока, прельстив хозяина и его гостей карточными фокусами.
Утро было так прелестно, что даже Ипполит Матвеевич, спрыснутый гор-
ным воздухом, зашагал бодрее вчерашнего.
За станцией Ларс сейчас же встала грандиозная стена Бокового хребта.
Долина Терека замкнулась тут узкими теснинами. Пейзаж становился все
мрачнее, а надписи на скалах многочисленнее. Там, где скалы так сдавили
течение Терека, что пролет моста равен всего десяти саженям, там концес-
сионеры увидели столько надписей на скалистых стенках ущелья, что Остап,
забыв о величественности Дарьяльского ущелья, закричал, стараясь перебо-
роть грохот и стоны Терека:
- Великие люди! Обратите внимание, предводитель. Видите, чуть повыше
облака и несколько ниже орла. Надпись: "Коля и Мика, июль 1914 г.*" Не-
забываемое зрелище! Обратите внимание на художественность исполнения!
Каждая буква величиною в метр и нарисована масляной краской! Где вы сей-
час, Коля и Мика?