Задумался и Ипполит Матвеевич.
Где вы, Коля и Мика? И что вы теперь, Коля и Мика, делаете? Разжире-
ли, наверное, постарели? Небось теперь и на четвертый этаж не подыме-
тесь, не то что под облака - имена свои рисовать.
Где же вы, Коля, служите? Плохо служится, говорите? Золотое детство
вспоминаете? Какое же оно у вас золотое? Это пачканье-то ущелий вы счи-
таете золотым детством? Коля, вы ужасны! И жена ваша Мика противная жен-
щина, хотя она виновата меньше вашего. Когда вы чертили свое имя, вися
на скале, Мика стояла внизу на шоссе и глядела на вас влюбленными глаза-
ми. Тогда ей казалось, что вы второй Печорин. Теперь она знает, кто вы
такой. Вы просто дурак! Да, да, все вы такие - ползуны по красотам! Пе-
чорин, Печорин, а там, гляди, по глупости отчета сбалансировать не може-
те!
- Киса, - продолжал Остап, - давайте и мы увековечимся. Забьем Мике
баки. У меня, кстати, и мел есть! Ей-богу, полезу сейчас и напишу: "Киса
и Ося здесь были"*.
И Остап, недолго думая, сложил на парапет, ограждавший шоссе от кипу-
чей бездны Терека, запасы любительской колбасы и стал подниматься на
скалу.
Ипполит Матвеевич сначала следил за подъемом великого комбинатора, но
потом рассеялся и, обернувшись, принялся разглядывать фундамент замка
Тамары*, сохранившийся на скале, похожей на лошадиный зуб.
В это время, в двух верстах от концессионеров, со стороны Тифлиса в
Дарьяльское ущелье вошел отец Федор. Он шел мерным солдатским шагом,
глядя только вперед себя твердыми алмазными глазами и опираясь на высо-
кую клюку с загнутым концом, как библейский первосвященник.
На последние деньги отец Федор доехал до Тифлиса и теперь шагал на
родину пешком, питаясь доброхотными даяниями. При переходе через Кресто-
вый перевал (2345 метров над уровнем моря) его укусил орел. Отец Федор
замахнулся на дерзкую птицу клюкою и пошел дальше. Он шел, запутавшись в
облаках, и бормотал:
- Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены!
Эту же фразу он повторял, войдя в Дарьяльское ущелье. Расстояние меж-
ду врагами сокращалось. Поворотив за острый выступ, отец Федор налетел
на старика в золотом пенсне.
Ущелье раскололось в глазах отца Федора. Терек прекратил свой тысяче-
летний крик. Отец Федор узнал Воробьянинова. После страшной неудачи в
Батуме, после того, как все надежды рухнули, новая возможность заполу-
чить богатство повлияла на отца Федора необыкновенным образом.
Он схватил Ипполита Матвеевича за тощий кадык и, сжимая пальцы, зак-
ричал охрипшим голосом:
- Куда девал сокровище убиенной тобою тещи?
Ипполит Матвеевич, ничего подобного не ждавший, молчал, выкатив глаза
так, что они почти соприкасались со стеклами пенсне.
- Говори! - приказывал отец Федор. - Покайся, грешник!
Воробьянинов почувствовал, что теряет дыхание.
Тут отец Федор, уже торжествовавший победу, увидел прыгавшего по ска-
ле Бендера. Технический директор спускался вниз, крича во все горло:
Дробясь о мрачные скалы,
Кипят и пенятся валы!..*
Великий испуг поразил сердце отца Федора. Он машинально продолжал
держать предводителя за горло, но коленки у него затряслись.
- А, вот это кто?! - дружелюбно закричал Остап. - Конкурирующая орга-
низация!
Отец Федор не стал медлить. Повинуясь благодетельному инстинкту, он
схватил концессионную колбасу и хлеб и побежал прочь.
- Бейте его, товарищ Бендер, - кричал с земли отдышавшийся Ипполит
Матвеевич.
- Лови его! Держи!
Остап засвистал и заулюлюкал.
- Тю-у-у! - кричал он, пускаясь вдогонку. - Битва при пирамидах* или
Бендер на охоте! Куда же вы бежите, клиент? Могу вам предложить хорошо
выпотрошенный стул!
Отец Федор не выдержал муки преследования и полез на совершенно от-
весную скалу. Его толкало вверх сердце, поднимавшееся к самому горлу, и
особенный, известный только одним трусам, зуд в пятках. Ноги сами отры-
вались от гранитов и несли своего повелителя вверх.
- У-у-у! - кричал Остап снизу. - Держи его!
- Он унес наши припасы! - завопил Ипполит Матвеевич, подбегая к Оста-
пу.
- Стой! - загремел Остап. - Стой, тебе говорю!
Но это придало только новые силы изнемогшему было отцу Федору. Он
взвился и в несколько скачков очутился сажен на десять выше самой высо-
кой надписи.
- Отдай колбасу! - взывал Остап. - Отдай колбасу, дурак! Я все про-
щу!*
Отец Федор уже ничего не слышал. Он очутился на ровной площадке, заб-
раться на которую не удавалось до сих пор ни одному человеку. Отцом Фе-
дором овладел тоскливый ужас. Он понял, что слезть вниз ему никак невоз-
можно. Скала шла и опускалась на шоссе перпендикулярно, и об обратном
спуске нечего было и думать. Он посмотрел вниз. Там бесновался Остап, и
на дне ущелья поблескивало золотое пенсне предводителя.
- Я отдам колбасу! - закричал отец Федор. - Снимите меня!
В ответ грохотал Терек и из замка Тамары неслись страстные крики. Там
жили совы.
- Сними-ите меня! - жалобно кричал отец Федор.
Он видел все маневры концессионеров. Они бегали под скалой и, судя по
жестам, мерзко сквернословили.
Через час легший на живот и спустивший голову вниз отец Федор увидел,
что Бендер и Воробьянинов уходят в сторону Крестового перевала.
Спустилась быстрая ночь. В кромешной тьме и в адском гуле под самым
облаком дрожал и плакал отец Федор. Ему уже не нужны были земные сокро-
вища. Он хотел только одного - вниз, на землю.
Ночью он ревел так, что временами заглушал Терек, а утром подкрепился
любительской колбасой с хлебом и сатанински хохотал над пробегавшими
внизу автомобилями. Остаток дня он провел в созерцании гор и небесного
светила - солнца. Ночью он увидел царицу Тамару. Царица прилетела к нему
из своего замка и кокетливо сказала*: