- Для ращения, уничтожения, окраски?
- Какое там ращение, - сказал Ипполит Матвеевич, - для окраски.
- Для окраски есть замечательное средство "Титаник"*. Получено с та-
можни. Контрабандный товар. Не смывается ни холодной, ни горячей водой,
ни мыльной пеной, ни керосином. Радикальный черный цвет. Флакон на пол-
года стоит 3 р. 12 копеек. Рекомендую как хорошему знакомому.
Ипполит Матвеевич повертел в руках квадратный флакон "Титаника", со
вздохом посмотрел на этикетку и выложил деньги на прилавок.
- Они скоро всю Хэнань заберут, эти кантонцы. Сватоу, я знаю. А?
Ипполит Матвеевич возвратился домой и с омерзением стал поливать го-
лову и усы "Титаником". По квартире распространилось зловоние.
После обеда вонь убавилась, усы обсохли, слиплись, и расчесать их
можно было только с большим трудом. Радикальный черный цвет оказался с
несколько зеленоватым отливом, но вторично красить уже было некогда. Ип-
полит Матвеевич вынул из тещиной шкатулки найденный им накануне список
драгоценностей Клавдии Ивановны, пересчитал все наличные деньги, запер
квартиру, спрятал ключи в задний карман брюк, сел в ускоренный №7 и уе-
хал в Старгород.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Глава V. Бойкий мальчик*
На масленицу 1913 года в Старгороде произошло событие, возмутившее
передовые слои местного общества.
В четверг вечером, в кафешантане "Сальве", в роскошно отделанных за-
лах шла грандиозная программа. "Всемирно известная труппа жонглеров "10
арабов"! Величайший феномен XX века Стэнс - Загадочно! Непостижимо! Чу-
довищно! Стэнс - человек-загадка. Поразительные испанские акробаты Инас!
Брезина - дива из парижского театра Фоли-Бержер*! Сестры Драфир и другие
номера".
Сестры Драфир, их было трое, метались по крохотной сцене, задник ко-
торой изображал Версальский вид, и с волжским акцентом пели:
Пред вами мы, как птички,
Ловко порхаем здесь,
Толпа нам рукоплещет,
Бомонд в восторге весь.
Исполнив этот куплет, сестры вздрогнули, взялись за руки и под уси-
лившийся аккомпанемент рояля грянули что есть силы рефрен:
Мы пор-хаем,
Мы слез не знаем,
Нас знает каждый всяк -
И умный, и дурак.
Отчаянный пляс и обворожительные улыбки трио Драфир не произвели ни-
какого действия на передовые круги старгородского общества. Круги эти,
представленные в кафешантане гласным городской думы* Чарушниковым с дво-
юродной сестрой, первогильдийным купцом* Ангеловым, сидевшим навеселе с
двумя двоюродными сестрами в палевых одеждах, архитектором управы, горо-
довым врачом, тремя помещиками и многими, менее именитыми, людьми с дво-
юродными сестрами и без них, проводили трио Драфир похоронными хлопками
и снова предались радостям "семейного парадного ужина с шампанским Мумм
(зеленая лента) по 2 рубля с персоны".
На столиках в особенных стопочках из "белого металла бр. Фраже"* тор-
чали привлекательные голубые меню, содержание которых, наводившее на
купца Ангелова тяжелую пьяную скуку, было обольстительно и необыкновенно
для молодого человека, лет семнадцати, сидевшего у самой сцены с недоро-
гой, очень зрелых лет двоюродной сестрой. Молодой человек еще раз пере-
чел меню: "Судачки Попьет. Жаркое цыпленок. Малосольный огурец. Суф-
ле-глясе Жанна Д'Арк. Шампанское Мумм (зеленая лента). Дамам - живые
цветы", - сбалансировал в уме одному ему известные суммы и робко заказал
ужин на две персоны. А уже через полчаса плакавшего молодого человека, в
котором купец Ангелов громогласно опознал переодетого гимназиста, сына
бакалейщика Дмитрия Маркеловича, выводил старый лакей Петр*, с негодова-
нием бормотавший: "А ежели денег нет, то зачем фрукты требовать. Они в
карточке не обозначены. Им цена особая". Двоюродная сестра, кокетливо
закутавшись в кошачий палантин с черными лапками, шла позади, выбрасывая
зад то направо, то налево и иронически подергивая плечами. Купец Ангелов
радостно кричал вслед опозоренному гимназисту: "Двоечник! Второгодник!
Папе скажу! Будет тебе бенефис!"
Скука, навеянная выступлением сестер Драфир, исчезла бесследно. На
сцену медленно вышла знаменитая мадемуазель Брезина с бритыми подмышками
и небесным личиком. Дива была облачена в страусовый туалет. Она не пела,
не рассказывала, ни даже не танцевала. Она расхаживала по сцене, умильно
глядя на публику, пронзительно вскрикивая и одновременно с этим сбивая
носком божественной ножки проволочные пенсне без стекол с носа партнера
- бесцветного усатого господина. Ангелов и городской архитектор, бритый
старичок, были вне себя.
- Отдай все - и мало! - кричал Ангелов страшным голосом.
- Бис! Бис! Бис! - надсаживался архитектор.
Гласный городской думы Чарушников, пронзенный в самое сердце феей из
Фоли-Бержер, поднялся из-за столика и, примерившись, тяжело дыша, бросил
на сцену кружок серпантину. Развившись только до половины, кружок попал
в подбородок прелестной дивы. Фея еще больше заулыбалась. Неподдельное
веселье захватило зал. Требовали шампанского. Городской архитектор пла-
кал. Помещики усиленно приглашали городового врача к себе на охоту. Ор-
кестр заиграл туш...
В момент наивысшей радости раздались громкие голоса. Оркестр смолк, и
архитектор - первый, обернувшийся ко входу, сначала закашлялся, а потом
зааплодировал. В залу вошел известный мот и бонвиван, уездный предводи-
тель дворянства* Ипполит Матвеевич Воробьянинов, ведя под руки двух со-
вершенно голых дам. Позади шел околоточный надзиратель* в шинели и белых
перчатках, держа под мышкой разноцветные бебехи, составлявшие, по-види-
мому, наряды разоблачившихся спутниц Ипполита Матвеевича.
- Не губите, ваше высокоблагородие! - дрожащим голосом говорил около-
точный. - По долгу службы...
Голые дамы с любопытством смотрели на окружающих невинными глазами. В
зале началось смятенье. Не пал духом один лишь Ангелов.
- Голубчик! Ипполит Матвеевич! - дико умилился он. - Орел! Дай я тебя