нят из собственного дома и он, привыкший к удобному и сытому безделью,
покинет потухший Старгород, чтобы в товаро-пассажирском поезде бежать
куда глаза глядят.
Ипполит Матвеевич, сидя на балконе, видел в своем воображении мелкую
рябь остендского взморья, графитные кровли Парижа, темный лак и сияние
медных кнопок международных вагонов, но не воображал себе Ипполит Матве-
евич (а если бы и воображал, то все равно не понял бы) хлебных очередей,
замерзшей постели, масляного каганца, сыпно-тифозного бреда и лозунга
"Сделал свое дело - и уходи" в канцелярии загса уездного города N.
Не знал Ипполит Матвеевич, сидя на балконе, и того, что через четыр-
надцать лет еще крепким мужчиной он вернется назад в Старгород и снова
войдет в те самые ворота, над которыми он сейчас сидит, войдет чужим че-
ловеком, чтобы искать клад своей тещи, сдуру запрятанный ею в гамбсовс-
кий стул, на котором ему так удобно сейчас сидеть и, глядя на полыхающий
фейерверк с горящим в центре императорским гербом, мечтать о том, как
прекрасна жизнь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Глава VII. Великий комбинатор
В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки,
в Старгород вошел молодой человек лет двадцати восьми. За ним бежал
беспризорный.
- Дядя! - весело кричал он. - Дай десять копеек!
Молодой человек вынул из кармана налитое яблоко* и подал его беспри-
зорному, но тот не отставал. Тогда пешеход остановился, иронически пос-
мотрел на мальчика и воскликнул:
- Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?
Зарвавшийся беспризорный понял всю беспочвенность своих претензий и
немедленно отстал.
Молодой человек солгал: у него не было ни денег, ни квартиры, где они
могли бы лежать, ни ключа, которым можно было бы эту квартиру отпереть.
У него не было даже пальто. В город молодой человек вошел в зеленом, уз-
ком, в талию, костюме. Его могучая шея была несколько раз обернута ста-
рым шерстяным шарфом, ноги были в лаковых штиблетах с замшевым верхом
апельсинного цвета. Носков под штиблетами не было*. В руке молодой чело-
век держал астролябию*.
"О, Баядерка, ти-ри-рим, ти-ри-ра!"* - запел он, подходя к привозному
рынку.
Тут для него нашлось много дела. Он втиснулся в шеренгу продавцов,
торговавших на развале, выставил вперед астролябию и серьезным голосом
стал кричать:
- Кому астролябию?! Дешево продается астролябия!! Для делегаций и же-
нотделов* скидка!
Неожиданное предложение долгое время не рождало спроса. Делегации до-
машних хозяек больше интересовались дефицитными товарами и толпились у
мануфактурных палаток. Мимо продавца астролябии уже два раза прошел
агент Старгуброзыска*. Но так как астролябия ни в какой мере не походила
на украденную вчера из канцелярии Маслоцентра* пишущую машинку, агент
перестал магнетизировать молодого человека глазами и ушел.
К обеду астролябия была продана интеллигентному слесарю* за три руб-
ля.
- Сама меряет, - сказал молодой человек, передавая астролябию покупа-
телю, - было бы что мерять.
Освободившись от хитрого инструмента, веселый молодой человек пообе-
дал в столовой "Уголок вкуса" и пошел осматривать город. Он прошел Со-
ветскую улицу, вышел на Красноармейскую (бывшая Большая Пушкинская), пе-
ресек Кооперативную и снова очутился на Советской. Но это была уже не та
Советская, которую он прошел, - в городе было две Советских улицы. Нема-
ло подивившись этому обстоятельству, молодой человек очутился на улице
Ленских событий* (бывшей Денисовской). Подле красивого двухэтажного
особняка №28 с вывеской "СССР, РСФСР. 2-й дом социального обеспечения
Старгубстраха" молодой человек остановился, чтобы прикурить у дворника,
который сидел на каменной скамеечке при воротах.
- А что, отец, - спросил молодой человек, затянувшись, - невесты у
вас в городе есть?
Старик дворник ничуть не удивился.
- Кому и кобыла невеста, - ответил он, охотно ввязываясь в разговор.
- Больше вопросов не имею, - быстро проговорил молодой человек.
И сейчас же задал новый вопрос:
- В таком доме, да без невест?
- Наших невест, - возразил дворник, - давно на том свете с фонарями
ищут. У нас тут государственная богадельня, старухи живут на полном пен-
сионе.
- Понимаю. Это которые еще до исторического материализма родились?
- Уж это верно. Когда родились, тогда и родились.
- А в этом доме что было до исторического материализма?
- Когда было?
- Да тогда, при старом режиме?
- А при старом режиме барин мой жил.
- Буржуй?
- Сам ты буржуй! Он не буржуй был. Предводитель дворянства.
- Пролетарий, значит?
- Сам ты пролетарий! Сказано тебе - предводитель.
Разговор с умным дворником, слабо разбиравшимся в классовой структуре
общества, продолжался бы еще бог знает сколько времени, если бы молодой
человек не взялся за дело решительно.
- Вот что, дедушка, - молвил он, - неплохо бы вина выпить.
- Ну, угости.
На час оба исчезли, а когда вернулись назад, дворник был уже верней-
шим другом молодого человека.
- Так я у тебя переночую, - говорил он.
- По мне хоть всю жизнь живи, раз хороший человек.
Добившись так быстро своей цели, гость проворно спустился в дворниц-
кую, снял апельсиновые штиблеты и растянулся на скамейке, обдумывая план
действий на завтра.
Звали молодого человека - Остап Бендер. Из своей биографии он обычно
сообщал только одну подробность: "Мой папа, - говорил он, - был турец-
ко-подданный*". Сын турецко-подданного за свою жизнь переменил много за-
нятий. Живость характера, мешавшая ему посвятить себя какому-нибудь од-
ному делу, постоянно кидала его в разные концы страны и теперь привела в