- К пожарной охране, которую я в настоящий момент представляю, это не
относится.
Альхен испугался.
- Против пожара, - заявил он, - у нас все меры приняты. Есть даже ог-
нетушитель "Эклер".
Инспектор, заглядывая по дороге в чуланчики, неохотно проследовал к
огнетушителю. Красный жестяной конус, хотя и являлся единственным в доме
предметом, имеющим отношение к пожарной охране, вызвал в инспекторе осо-
бое раздражение.
- На толкучке покупали?
И, не дождавшись ответа как громом пораженного Александра Яковлевича,
снял "Эклер" со ржавого гвоздя, повернул его острым концом к полу, без
предупреждения разбил капсуль и быстро повернул конус кверху. Но, вместо
ожидаемой пенной струи, конус выбросил из себя тонкое противное шипение,
напоминавшее старинную мелодию "Коль славен наш господь в Сионе"*.
- Конечно, на толкучке, - подтвердил Остап свое первоначальное мнение
и повесил продолжавший петь огнетушитель на прежнее место.
Провожаемые шипением, они пошли дальше.
"Где же он может быть? - думал Остап. - Это мне начинает не нра-
виться". И он решил не покидать туальденорового чертога до тех пор, пока
не узнает все.
За то время, покуда инспектор и завхоз лазали по чердакам, входя во
все детали противопожарной охраны и расположения дымоходов, 2-й дом
Старсобеса жил обыденной своей жизнью.
Обед был готов. Запах подгоревшей каши заметно усилился и перебил все
остальные кислые запахи, обитавшие в доме. В коридорах зашелестело. Ста-
рухи, неся впереди себя в обеих руках жестяные мисочки с кашей, осторож-
но выходили из кухни и садились обедать за общий стол, стараясь не гля-
деть на развешенные в столовой лозунги, сочиненные лично Александром
Яковлевичем и художественно выполненные Александрой Яковлевной. Лозунги
были такие: "Пища - источник здоровья", "Одно яйцо содержит столько же
жиров, сколько 1/2 фунта мяса", "Тщательно следи за своими зубами",
"Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу" и "Мясо - вредно".
Все эти святые слова будили в старухах воспоминания об исчезнувших
еще до революции зубах, о яйцах, пропавших приблизительно в ту же пору,
о мясе, уступающем в смысле жиров яйцам, а может быть, и об обществе,
которому они были лишены возможности помогать, тщательно пережевывая пи-
щу.
Хуже всех приходилось старухе Кокушкиной, которая сидела против
большого, хорошо иллюстрированного акварелью чертежа коровы. Чертеж этот
был пожертвован ОННОБом - Обществом новой научной организации быта. Сим-
патичная корова, глядевшая с чертежа одним темным испанским глазом, была
искусно разделена на части и походила на генеральный план нового коопе-
ративного дома, с тою только разницей, что те места, которые на плане
дома были обозначены уборными, кухнями, коридорами и черными лестницами,
на плане коровы фигурировали под названиями: филе, ссек, край, 1-й сорт,
2-й, 3-й и 4-й.
Кокушкина ела свою кашу, не поднимая головы. Поразительная корова вы-
зывала у нее слюнотечение и перебои сердца. Во 2-м доме Собеса мясо к
обеду подавали редко.
Кроме старух, за столом сидели Исидор Яковлевич, Афанасий Яковлевич,
Кирилл Яковлевич, Олег Яковлевич и Паша Эмильевич. Ни возрастом, ни по-
лом эти молодые люди не гармонировали с задачами социального обеспече-
ния, зато четыре Яковлевича были юными братьями Альхена, а Паша
Эмильевич - двоюродным племянником Александры Яковлевны. Молодые люди,
самым старшим из которых был 32-летний Паша Эмильевич, не считали свою
жизнь в доме собеса чем-либо ненормальным. Они жили в доме на стару-
шечьих правах, у них тоже были казенные постели с одеялами, на которых
было написано "Ноги", облачены они были, как и старухи, в мышиный ту-
альденор, но благодаря молодости и силе они питались лучше воспитанниц.
Они крали в доме все, что не успевал украсть Альхен. Паша Эмильевич мог
слопать в один присест 5 фунтов тюльки, что он однажды и сделал, оставив
весь дом без обеда.
Не успели старухи основательно распробовать кашу, как Яковлевичи
вместе с Эмильевичем, проглотив свои порции и отрыгиваясь, встали из-за
стола и пошли в кухню на поиски чего-либо удобоваримого.
Обед продолжался. Старушки загомонили:
- Сейчас нажрутся, станут песни орать!
- А Паша Эмильевич сегодня утром стул из красного уголка продал. С
черного хода вынес перекупщику.
- Посмотрите, пьяный сегодня придет...
В эту минуту разговор воспитанниц был прерван трубным сморканьем,
заглушившим даже все продолжающееся пение огнетушителя в коридоре, и ко-
ровий голос начал:
- ... бретение...
Старухи, пригнувшись и не оборачиваясь на стоявший в углу на мытом
паркете громкоговоритель, продолжали есть, надеясь, что их минет чаша
сия. Но громкоговоритель бодро продолжал:
- Евокрррахххх видусоб... ценное изобретение. Дорожный мастер Мур-
манской железной дороги товарищ Сокуцкий, Самара, Орел, Клеопатра, Ус-
тинья, Царицын, Клементий, Ифигения, Йорк, - Со-куц-кий...*
Труба с хрипом втянула в себя воздух и насморочным голосом возобнови-
ла передачу:
- ... изобрел световую сигнализацию на снегоочистителях. Изобретение
одобрено Доризулом*, Дарья, Онега, Раймонд...
Старушки серыми утицами поплыли в свои комнаты. Труба, подпрыгивая от
собственной мощи, продолжала бушевать в пустой комнате:
- ... А теперь прослушайте новгородские частушки...
Далеко, далеко, в самом центре земли, кто-то тронул балалаечные стру-
ны, и черноземный Баттистини* запел:
На стене клопы сидели
И на солнце щурились,
Фининспектора узрели -
Сразу окачурились...
В центре земли эти частушки вызвали бурную деятельность. В трубе пос-
лышался страшный рокот. Не то это были громовые аплодисменты, не то на-
чали работать подземные вулканы.
Между тем помрачневший инспектор пожарной охраны спустился задом по
чердачной лестнице и, снова очутившись в кухне, увидел пятерых граждан,