- Это 114 статья Уголовного кодекса, - сказал Остап, - дача взятки
должностному лицу при исполнении служебных обязанностей*.
Но деньги взял и, не попрощавшись с Александром Яковлевичем, напра-
вился к выходу. Дверь, снабженная могучим прибором, с натугой раствори-
лась и дала Остапу под зад толчок в 1 1/2 тонны весом.
- Удар состоялся, - сказал Остап, потирая ушибленное место, - заседа-
ние продолжается!
Глава XI. Где ваши локоны?
В то время как Остап осматривал 2-й дом Старсобеса, Ипполит Матвее-
вич, выйдя из дворницкой и чувствуя холод в бритой голове, двинулся по
улицам родного города.
По мостовой бежала светлая весенняя вода. Стоял непрерывный треск и
цокот от падающих с крыш бриллиантовых капель. Воробьи охотились за на-
возом. Солнце сидело на всех крышах. Золотые битюги нарочито громко гре-
мели копытами по обнаженной мостовой и, склонив уши долу, с удовольстви-
ем прислушивались к собственному стуку. На сырых телеграфных столбах
ежились мокрые объявления с расплывшимися химическими буквами: "Обучаю
игре на гитаре по цифровой системе" и "Даю уроки обществоведения для го-
товящихся в народную консерваторию". Взвод красноармейцев в зимних шле-
мах* неустрашимо пересекал лужу, начинавшуюся у магазина Старгико* и тя-
нувшуюся вплоть до здания Губплана*, фронтон которого был увенчан гипсо-
выми тиграми, победами и кобрами.
Ипполит Матвеевич шел, с интересом посматривая на встречных и попе-
речных прохожих. Он, который прожил в России всю жизнь и революцию, ви-
дел, как ломался, перелицовывался и менялся быт. Он привык к этому, но
оказалось, что он привык к этому только в одной точке земного шара - в
уездном городе N. Приехав в родной город, он увидел, что ничего не пони-
мает. Ему было неловко и странно, как если бы он и впрямь был эмигрантом
и сейчас только приехал из Парижа. В прежнее время, проезжая по городу в
экипаже, он обязательно встречал знакомых или же известных ему с лица
людей. Сейчас он прошел уже четыре квартала по улице Ленских событий, но
знакомые не встречались. Они исчезли, а может быть, постарели так, что
их нельзя было узнать, а может быть, сделались неузнаваемыми, потому что
носили другую одежду, другие шляпы. Может быть, они переменили походку.
Во всяком случае, их не было.
Ипполит Матвеевич шел бледный, холодный, потерянный. Он совсем забыл,
что ему нужно разыскивать жилотдел или то, что от жилотдела осталось.
Вместо того он без смысла переходил с тротуара на тротуар, сворачивал в
переулки, где распустившиеся битюги совсем уже нарочно стучали копытами;
в переулках было больше зимы и кое-где попадался лед цвета кариозного
зуба. Весь город был другого цвета. Синие дома стали зелеными, желтые -
серыми, с каланчи исчезли бомбы, по ней не ходил больше пожарный, и на
улицах было гораздо шумнее, чем это помнилось Ипполиту Матвеевичу.
На Большой Пушкинской Ипполита Матвеевича удивили никогда не виданные
им в Старгороде рельсы и трамвайные столбы с проводами. Ипполит Матвее-
вич не читал газет и не знал, что к первому маю в Старгороде собираются
открыть две трамвайные линии: Вокзальную и Привозную*. То Ипполиту Мат-
веевичу казалось, что он никогда не покидал Старгород, то Старгород
представлялся ему местом совершенно незнакомым.
В таких мыслях он дошел до улицы Маркса и Энгельса. В этом месте к
нему вернулось детское ощущение, что вот сейчас из-за угла двухэтажного
дома с длинным балконом обязательно должен выйти знакомый. Ипполит Мат-
веевич даже приостановился в ожидании. Но знакомый не вышел. Сначала
из-за угла показался стекольщик с ящиком бемского стекла* и буханкой за-
мазки медного цвета. Выдвинулся из-за угла франт в замшевой кепке с ко-
жаным желтым козырьком. За ним выбежали дети - школьники первой ступени*
с книжками в ремешках.
Вдруг Ипполит Матвеевич почувствовал жар в ладонях и прохладу в живо-
те. Прямо на него шел незнакомый гражданин с добрым лицом, держа на ве-
су, как виолончель, стул. Ипполит Матвеевич, которым неожиданно овладела
икота, всмотрелся и сразу узнал свой стул.
Да! Это был гамбсовский стул, обитый потемневшим в революционных бу-
рях английским ситцем в цветочках, это был ореховый стул с гнутыми нож-
ками. Ипполит Матвеевич почувствовал себя так, как будто бы ему выпалили
в ухо.
- Точить ножи-ножницы, бритвы править! - закричал вблизи барито-
нальный бас.
И сейчас же донеслось тонкое эхо:
- Паять, пачинять!..
- Московская гайзета "Звестие", журнал "Смехач", "Красная Нива"*,
"Старгородская правда"!..
Где-то наверху со звоном высадили стекло. Потрясая город, проехал
грузовик Мельстроя*. Засвистел милиционер. Жизнь кипела и переливалась
через край. Времени терять было нечего.
Ипполит Матвеевич леопардовым скоком приблизился к возмутительному
незнакомцу и молча дернул стул к себе. Незнакомец дернул стул обратно.
Тогда Ипполит Матвеевич, держась левой рукой за ножку, стал с силой от-
рывать толстые пальцы незнакомца от стула.
- Грабят, - шепотом сказал незнакомец, еще крепче держась за стул.
- Позвольте, позвольте, - лепетал Ипполит Матвеевич, продолжая откле-
ивать пальцы незнакомца.
Стала собираться толпа. Человека три уже стояло поблизости, с живей-
шим интересом следя за развитием конфликта.
Тогда оба опасливо оглянулись и, не глядя друг на друга, но не выпус-
кая стула из цепких рук, быстро пошли вперед, как будто бы ничего и не
было.
"Что же это такое?" - отчаянно думал Ипполит Матвеевич.
Что думал незнакомец - нельзя было понять, но походка у него была са-
мая решительная.
Они шли все быстрее и, завидя в глухом переулке пустырь, засыпанный
щебнем и строительными материалами, как по команде повернули туда. Здесь
силы Ипполита Матвеевича учетверились.
- Позвольте же! - закричал он, не стесняясь.
- Ка-ра-ул! - еле слышно воскликнул незнакомец.
И так как руки у обоих были заняты стулом, они стали пинать друг дру-
га ногами. Сапоги незнакомца были с подковами, и Ипполиту Матвеевичу
сначала пришлось довольно плохо. Но он быстро приспособился и, прыгая то
направо, то налево, как будто танцевал краковяк, увертывался от ударов
противника и старался поразить его ударом в живот. В живот ему попасть