ясь, крича на рабочих и поминутно заглядывая в провал. Когда организа-
торский пыл Виктора Михайловича несколько утих, он снова подступил к во-
ротам, но было поздно: дворовые дети уже играли чугунными завитушками и
копьями ворот дома №5. Увидав разгневанного слесаря, дети в испуге поб-
росали завитушки и убежали. Половины завитушек не хватало, и найти их не
удалось. После этого Виктор Михайлович совершенно охладел к воротам. А в
доме №5, раскрытом настежь, происходили ужасные вещи: с чердаков крали
мокрое белье, и однажды вечером украли даже закипающий во дворе самовар.
Виктор Михайлович лично принимал участие в погоне за вором, но вор, хотя
и нес в вытянутых вперед руках кипящий самовар, из жестяной трубы кото-
рого било пламя, - бежал очень резво и, оборачиваясь назад, хулил держа-
щегося впереди всех Виктора Михайловича нечистыми словами. Но больше
всех пострадал дворник дома №5. Он потерял еженощный заработок - ворот
не было, нечего было открывать, и загулявшим жильцам не за что было от-
давать свои гривенники. Сперва дворник приходил справляться, скоро ли
будут собраны ворота, потом молил Христом-богом, а под конец стал произ-
носить неопределенные угрозы. Жилтоварищество посылало Виктору Михайло-
вичу письменные напоминания. Дело пахло судом. Положение напрягалось все
больше и больше.
Стоя у колодца, гадалка и слесарь-энтузиаст продолжали беседу.
- При наличии отсутствия пропитанных шпал, - кричал Виктор Михайлович
на весь двор, - это будет не трамвай, а одно горе!
- Когда уже это все кончится, - сказала Елена Станиславовна, - живем,
как дикари.
- Конца этому нет... Да! Знаете, кого я сегодня видел? Воробьянинова!
Елена Станиславовна прислонилась к колодцу, в изумлении продолжая
держать на весу полное ведро с водой.
- Прихожу я в Коммунхоз продлить договор на аренду мастерской, иду по
коридору. Вдруг подходят ко мне двое. Я смотрю - что-то знакомое. Как
будто воробьяниновское лицо. И спрашивает: "Скажите, что здесь за учреж-
дение раньше было, в этом здании?" Я говорю, что раньше была здесь женс-
кая гимназия, а потом жилотдел. "А вам зачем?" - спрашиваю. А он говорит
"спасибо" - и пошел дальше. Тут я ясно увидел, что это сам Воробьянинов.
Откуда он здесь взялся? И тот с ним был - красавец мужчина. Явно бывший
офицер. И тут я подумал...
В эту минуту Виктор Михайлович заметил нечто неприятное. Прервав
речь, он схватил свой бидон и быстро спрятался за мусорный ящик. Во двор
медленно вошел Дворник дома №5, остановился подле колодца и стал озирать
дворовые постройки. Не заметив нигде Виктора Михайловича, он загрустил.
- Витьки слесаря опять нету? - спросил он у Елены Станиславовны.
- Ах, ничего я не знаю, - сказала гадалка, - ничего я не знаю.
И в необыкновенном волнении, вываливая воду из ведра, торопливо ушла
к себе.
Дворник погладил цементный бок колодца и пошел к мастерской. Через
два шага после вывески "Ход в слесарную мастерскую" красовалась вывеска
"Слесарная мастерская и починка примусов", под которой висел тяжелый за-
мок. Дворник ударил ногой в замок и с ненавистью сказал:
- У, гангрена!
Дворник стоял у мастерской еще минуты три, наливаясь самыми ядовитыми
чувствами, потом с грохотом отодрал вывеску, понес ее на средину двора к
колодцу и, став на нее обеими ногами, начал скандалить.
- Ворюги у вас в доме №7 живут! - вопил дворник. - Сволота всякая!
Гадюка семибатюшная! Среднее образование имеет!.. Я не посмотрю на сред-
нее образование!.. Гангрена проклятая!!!
В это время семибатюшная гадюка со средним образованием сидела за му-
сорным ящиком на бидоне и тосковала.
С треском распахивались рамы, и из окон выглядывали веселые жильцы. С
улицы во двор, не спеша, входили любопытные. При виде аудитории дворник
разжегся еще больше.
- Слесарь-механик! - вскрикивал дворник. - Аристократ собачий!
Парламентарные выражения дворник богато перемежал нецензурными слова-
ми, которым отдавал предпочтение. Слабое женское сословие, густо обле-
пившее подоконники, очень негодовало на дворника, но от окон не отходи-
ло.
- Харю разворочу! - неистовствовал дворник. - Образованный!
Когда скандал был в зените, явился милиционер и молча стал тащить
дворника в район. Милиционеру помогали молодцы из "Быстроупака".
Дворник покорно обнял милиционера за шею и заплакал навзрыд.
Опасность миновала.
Тогда из-за мусорного ящика выскочил истомившийся Виктор Михайлович.
Аудитория зашумела.
- Хам! - закричал Виктор Михайлович вслед шествию. - Хам! Я тебе по-
кажу! Мерзавец!
Горько рыдавший дворник ничего этого не услышал. Его несли на руках в
отделение, туда же, в качестве вещественного доказательства, потащили
вывеску "Слесарная мастерская и починка примусов".
Виктор Михайлович еще долго хорохорился.
- Сукины сыны, - говорил он зрителям, - возомнили о себе. Хамы!
- Будет вам, Виктор Михайлович! - крикнула из окна Елена Станиславов-
на. - Зайдите ко мне на минуточку.
Она поставила перед Виктором Михайловичем блюдечко компота и, расха-
живая по комнате, принялась расспрашивать.
- Да говорю же вам, что это он, без усов, но он, - по обыкновению,
кричал Виктор Михайлович, - ну вот, знаю я его отлично! Воробьянинов,
как вылитый!
- Тише вы, господи! Зачем он сюда приехал, как вы думаете?
На черном лице Виктора Михайловича определилась ироническая улыбка.
- Ну, а вы как думаете?
Он усмехнулся с еще большей иронией.
- Уж, во всяком случае, не договоры с большевиками подписывать.
- Вы думаете, что он подвергается опасности?
Запасы иронии, накопленные Виктором Михайловичем за десять лет рево-
люции, были неистощимы. На лице его заиграли серии улыбок различной силы
и скепсиса.
- Кто в Советской России не подвергается опасности, тем более человек
в таком положении, как Воробьянинов? Усы, Елена Станиславовна, даром не
сбривают.
- Он послан из-за границы? - спросила Елена Станиславовна, чуть не
задохнувшись.
- Безусловно, - ответил гениальный слесарь.
- С какой же целью он здесь?