сет.
Проделав праздничный тур по городу, вагоны вернулись в депо, где их
поджидала толпа. Треухова качали уже при полном блеске электрических
ламп. Качнули и Гаврилина, но так как он весил пудов шесть и высоко не
летал, его скоро отпустили. Качали тов. Мосина, техников и рабочих. Вто-
рой раз в этот день качали Виктора Михайловича. Теперь он уже не дергал
ногами, а, строго и серьезно глядя в звездное небо, взлетал и парил в
ночной темноте. Спланировав в последний раз, Полесов заметил, что его
держит за ногу и смеется гадким смехом не кто иной, как бывший предводи-
тель Ипполит Матвеевич Воробьянинов. Полесов вежливо высвободился, ото-
шел немного в сторону, но из виду предводителя уже не выпускал. Увидев,
что Ипполит Матвеевич, вместе с неизменным молодым незнакомцем, явно
бывшим офицером, уходят, - Виктор Михайлович осторожно последовал за ни-
ми.
Когда все уже кончилось и Гаврилин в своем лиловеньком "фиате" поджи-
дал отдававшего последние распоряжения Треухова, чтобы ехать с ним в
клуб, - к воротам депо подкатил фордовский полугрузовичок с кинохронике-
рами.
Первым из машины ловко выпрыгнул мужчина в двенадцатиугольных роговых
очках и элегантном кожаном армяке без рукавов. Острая длинная борода
росла у мужчины прямо из адамова яблока. Второй мужчина тащил киноаппа-
рат, путаясь в длинном шарфе того стиля, который Остап Бендер обычно на-
зывал "шик-модерн". Затем из грузовичка поползли ассистенты, "юпитеры" и
девушки.
Вся шайка с криками ринулась в депо.
- Внимание! - крикнул бородатый армяковладелец. - Коля! Ставь "юпите-
ра"!..
Треухов заалелся и двинулся к ночным посетителям.
- Это вы кино? - спросил он. - Что ж вы днем не приехали?
- А... На когда назначено открытие трамвая?
- Он уже открыт.
- Да, да, мы несколько задержались. Хорошая натура подвернулась. Мас-
са работы. Закат солнца... Впрочем, мы и так справимся. Коля! Давай
свет! Вертящееся колесо! Крупно! Двигающиеся ноги толпы - крупно. Люда!
Милочка! Пройдитесь! Коля, начали! Начали! Пошли! Идете, идете, идете...
Довольно. Спасибо. Теперь будем снимать строителя. Товарищ Треухов?
Будьте добры, товарищ Треухов. Нет, не так. В три четверти... Вот так,
пооригинальней, на фоне трамвая... Коля! Начали! Говорите что-нибудь!..
- Ну, мне право, так неудобно!..
- Великолепно!.. Хорошо!.. Еще говорите!.. Теперь вы говорите с пер-
вой пассажиркой трамвая... Люда! Войдите в рамку. Так... Дышите глубже -
вы взволнованы. Коля! Ноги крупно!.. Начали!.. Так, так... Большое спа-
сибо... Стоп!
С давно дрожавшего "фиата" тяжело слез Гаврилин и пришел звать отс-
тавшего друга. Режиссер с волосатым адамовым яблоком оживился.
- Коля! Сюда! Прекрасный типаж. Рабочий. Пассажир трамвая. Дышите
глубже. Вы взволнованы. Вы никогда прежде не ездили в трамвае. Начали!
Дышите!
Гаврилин с ненавистью засопел.
- Прекрасно!.. Милочка! Иди сюда! Привет от комсомола!.. Дышите глуб-
же. Вы взволнованы... Так... Прекрасно. Коля, кончили.
- А трамвай снимать не будете? - спросил Треухов застенчиво.
- Видите ли, - промычал кожаный режиссер, - условия освещения не поз-
воляют. Придется доснять в Москве. Пока.
Шайка молниеносно исчезла.
- Ну, поедем, дружок, отдыхать, - сказал Гаврилин, - ты что, закурил?
- Закурил, - сознался Треухов, - не выдержал.
На семейном вечере голодный, накурившийся Треухов выпил три рюмки
водки и совершенно опьянел. Он целовался со всеми, и все его целовали.
Он хотел сказать что-то доброе своей жене, но только рассмеялся. Потом
долго тряс руку Гаврилина и говорил:
- Ты чудак! Тебе надо научиться проектировать железнодорожные мосты!
Это замечательная наука. И главное - абсолютно простая. Мост через Гуд-
зон...
Через полчаса его развезло окончательно, и он произнес филиппику,
направленную против буржуазной прессы.
- Эти акробаты фарса, гиены пера! Эти виртуозы ротационных машин, -
кричал он.
Домой его отвезла жена на извозчике.
- Хочу ехать на трамвае, - говорил он жене, - ну, как ты этого не по-
нимаешь? Раз есть трамвай, значит, на нем нужно ездить!.. Почему?..
Во-первых, это выгодно...
Полесов шел следом за концессионерами, долго крепился и, выждав, ког-
да вокруг никого не было, подошел к Воробьянинову.
- Добрый вечер, господин Ипполит Матвеевич! - сказал он почтительно.
Воробьянинову сделалось не по себе.
- Не имею чести, - пробормотал он.
Остап выдвинул правое плечо и подошел к слесарю-интеллигенту.
- Ну-ну, - сказал он, - что вы хотите сказать моему другу?
- Вам не надо беспокоиться, - зашептал Полесов, оглядываясь по сторо-
нам. - Я от Елены Станиславовны...
- Как? Она еще здесь?
- Здесь. И очень хочет вас видеть.
- Зачем? - спросил Остап. - А вы кто такой?
- Я... Вы, Ипполит Матвеевич, не думайте ничего такого. Вы меня не
знаете, но я вас очень хорошо помню.
- Я бы хотел зайти к Елене Станиславовне, - нерешительно сказал Во-
робьянинов.
- Она чрезвычайно просила вас прийти.
- Да, но откуда она узнала?..
- Я вас встретил в коридоре Комхоза и долго думал, знакомое лицо. По-
том вспомнил. Вы, Ипполит Матвеевич, ни о чем не волнуйтесь! Все будет
совершенно тайно.
- Знакомая женщина? - спросил Остап деловито.
- М-да, старая знакомая...
- Тогда, может быть, зайдем, поужинаем у старой знакомой? Я, напри-
мер, безумно хочу жрать, а все закрыто.
- Пожалуй.
- Тогда идем. Ведите нас, таинственный незнакомец.