бежна, только начнется еще не скоро; Красная армия способна разгромить
всех агрессоров; что же до "врагов внутренних", то они никакой реальной
силы не представляют. Да и вообще нет нужды всем и каждому постоянно
рассуждать о "международном положении": на то есть правительство, а
гражданам СССР надлежит выполнять его решения.
На тезисах официальной пропаганды и строится сюжет "Двенадцати
стульев". Действие в романе начинается 15 апреля 1927 года, "шанхайский
переворот", главная газетная новость, обсуждается героями, однако обсуж-
дается между прочим, как событие вполне заурядное, никого не пугающее и
не обнадеживающее, все соображения героев романа о "международном поло-
жении" подчеркнуто комичны, и тем более комичны попытки создать антисо-
ветское подполье. Авторы последовательно убеждают читателя: в СССР нет
питательной среды для "шпионской сети", "врагам внешним", даже если они
сумеют проникнуть в страну, не на кого там всерьез опереться, угрозы
"реставрации капитализма" нет. Это хоть и не согласовывалось с недавними
и позднейшими пропагандистскими кампаниями, но идеально соответствовало
правительственному "заказу" в конкретной ситуации - полемике с Троцким.
К лету 1928 года роман уже не казался столь злободневным, как в 1927
году: политическая обстановка изменилась, "левая оппозиция" была сломле-
на, Троцкий удален с политической арены. Кроме того, Сталин отказался от
союза с Бухариным, и теперь Бухарин числился в опаснейших оппозиционерах
- "правых уклонистах". А в полемике с "правыми уклонистами" официальная
пропаганда вновь актуализовала модель "осажденной крепости". Ирония по
поводу близкой "мировой революции", "империалистической агрессии", шпио-
нажа и т. п. теперь выглядела неуместной.
Ильф и Петров оперативно реагировали на пропагандистские новшества,
вносили в роман изменения, но заново переписывать его не стали. Все рав-
но главная идеологическая установка "Двенадцати стульев" оставалась ак-
туальной: надежды на "скорое падение большевиков" беспочвенны, СССР бу-
дет существовать, что бы ни предпринимали враги - внешние и внутренние.
С этой точки зрения "Двенадцать стульев" - типичный "юбилейный роман".
Однако антитроцкистская, точнее, антилевацкая направленность его остава-
лась вне сомнений, и характерно, что уже опальный Бухарин цитировал
"Двенадцать стульев" в речи, опубликованной "Правдой" 2 декабря 1928 го-
да.
Впрочем, рассуждения относительно сервилизма авторов здесь вряд ли
уместны. Начнем с того, что антитроцкистская направленность, ставшая
идеологической основой романа, была обусловлена не только "социальным
заказом". Нападки в печати на Троцкого многие интеллектуалы воспринимали
тогда в качестве признаков изменения к лучшему, возможности, так ска-
зать, "большевизма с человеческим лицом". Участвуя в полемике, Ильф и
Петров защищали, помимо прочего, нэп и стабильность, противопоставленные
"военному коммунизму". Они вовремя уловили конъюнктуру, но, надо пола-
гать, конъюнктурные расчеты не противоречили убеждениям.
Так уж совпало, что иронические пассажи по поводу советской фразеоло-
гии были с весны по осень 1928 года свидетельством лояльности, а "шпи-
онские страсти", разглагольствования о "мировой революции" всемерно вы-
шучивались в эту же пору как проявления троцкизма. С троцкизмом ассоции-
ровалась и "левизна" в искусстве, авангардизм. Потому главными объектами
пародий в "Двенадцати стульях" стали В. В. Маяковский, В. Э. Мейерхольд
и Андрей Белый. Подробно эти пародии, а равным образом некоторые полити-
ческие аллюзии, рассмотрены в комментарии.
Эдиционные принципы
Для предлагаемого издания за основу был взят самый ранний из сохра-
нившихся вариантов, переписанный Петровым (РГАЛИ. Ф. 1821. Оп. 1. Ед.
хр. 31). Поглавное деление дается по машинописному варианту, и структура
комментария соответствует этим сорока трем главам (РГАЛИ. Ф. 1821. Оп.
1. Ед. хр. 32-33). Дополнительно в тексте указаны также границы двадцати
глав исходного варианта. В ряде случаев учтена чисто стилистическая
правка машинописного варианта, но игнорируются правка идеологическая и
сокращения. Орфография и пунктуация приведены в соответствие с нормами
современного литературного языка.
Принципы комментирования традиционны: поясняются прежде всего реалии,
цитаты и реминисценции, литературные и политические аллюзии, пародии,
конкретные события, так или иначе связанные с эпизодами романа, тексто-
логически существенные разночтения. Подробный анализ интертекстуальных
зависимостей не входит в задачу.
При подготовке комментария использованы монографические исследования:
Курдюмов А. А. <Лурье Я. С.> В краю непуганых идиотов: Книга об Ильфе и
Петрове. Paris, 1983; Щеглов Ю. К. Романы И. Ильфа и Е. Петрова: Спутник
читателя. В 2 т. Wien, 1990-1991. Кроме того, комментарии к изданиям ро-
мана: Долинский М. 3. Комментарии <к роману И. Ильфа и Е. Петрова "Две-
надцать стульев">//Ильф И., Петров Е. Необыкновенные истории из жизни
города Колоколамска. М., 1989; Сахарова Е. М. Комментарии <к роману И.
Ильфа и Е. Петрова "Двенадцать стульев">//Ильф И., Петров Е. Двенадцать
стульев. М., 1987.
За оказанную помощь благодарим В. Т. Бабенко, Н. А. Богомолова, В. В.
Бродского, В. М. Гаевского, А. Ю. Галушкина, А. Я. Гитиса, В. Н. Денисо-
ва, О. А-Долотову, Г. Х. Закирова, В. Н. Каплуна, Л. Ф. Кациса, Р. М.
Кирсанову, Г. В. Макарову, В. В. Нехотина, А. Е. Парниса, Р. М. Янгиро-
ва.
М. П. Одесский, Д. М. Фельдман
От издательства
В тексте романа курсивом выделены разночтения и фрагменты, исключен-
ные из варианта, входившего в ранее издававшиеся собрания сочинений
Ильфа и Петрова.
Часть первая
Старгородский лев
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Глава I. Безенчук и нимфы
В уездном городе N* было так много парикмахерских заведений и бюро
похоронных процессий, что, казалось, жители города рождаются лишь затем,