убытков сколько несем, туды его в качель.
И снова, скрестив руки на груди, прислонился к двери.
У врат похоронного бюро "Нимфа" Ипполита Матвеевича снова попридержа-
ли.
Владельцев "Нимфы" было трое. Они враз поклонились Ипполиту Матвееви-
чу и хором осведомились о здоровье тещи.
- Здорова, здорова, - ответил Ипполит Матвеевич, - что ей делается.
Сегодня золотую девушку видела, распущенную. Такое ей было обозрение во
сне.
Три "нимфа" переглянулись и громко вздохнули.
Все эти разговоры задержали Ипполита Матвеевича в пути, и он, против
обыкновения, пришел на службу тогда, когда часы, висевшие над лозунгом
"Сделал свое дело - и уходи", показывали пять минут десятого.
- Мацист* опоздал!
Ипполита Матвеевича за большой рост, а особенно за усы, прозвали в
учреждении Мацистом, хотя у настоящего Мациста никаких усов не было.
Вынув из ящика стола синюю войлочную подушечку, Ипполит Матвеевич по-
ложил ее на стул, придал усам правильное направление (параллельно линии
стола) и сел на подушечку, несколько возвышаясь над всеми тремя своими
сослуживцами. Ипполит Матвеевич не боялся геморроя, он боялся протереть
брюки и потому пользовался синим войлоком.
За всеми манипуляциями советского служащего* застенчиво следили двое
молодых людей - мужчина и девица. Мужчина в суконном, на вате, пиджаке
был совершенно подавлен служебной обстановкой, запахом ализариновых чер-
нил*, часами, которые часто и тяжело дышали, а в особенности, строгим
плакатом: "Сделал свое дело - и уходи". Хотя дела своего мужчина в пид-
жаке еще и не начинал, но уйти ему уже хотелось. Ему казалось, что дело,
по которому он пришел, настолько незначительно, что из-за него совестно
беспокоить такого видного седого гражданина, каким был Ипполит Матвее-
вич. Ипполит Матвеевич и сам понимал, что у пришедшего дело маленькое,
что оно терпит, а потому, раскрыв скоросшиватель №2 и дернув щечкой, уг-
лубился в бумаги. Девица в длинном жакете, обшитом блестящей черной
тесьмой, пошепталась с мужчиной и, потея от стыда, стала медленно подви-
гаться к Ипполиту Матвеевичу.
- Товарищ, - сказала она, - где тут...
Мужчина в пиджаке радостно вздохнул и, неожиданно для самого себя,
гаркнул:
- Сочетаться!
Ипполит Матвеевич внимательно поглядел на перильца, за которыми стоя-
ла чета.
- Рождение? Смерть?
- Сочетаться, - повторил мужчина в пиджаке и растерянно оглянулся по
сторонам.
Девица прыснула. Дело было на мази. Ипполит Матвеевич с ловкостью фо-
кусника принялся за работу. Записал старушечьим почерком имена новобрач-
ных в толстые книги, строго допросил свидетелей, за которыми невеста
сбегала во двор, долго и нежно дышал на квадратные штампы и, привстав,
оттискивал их на потрепанных паспортах*. Приняв от молодоженов два рубля
и выдавая квитанцию, Ипполит Матвеевич сказал, усмехнувшись: "За совер-
шение таинства" - и поднялся во весь свой прекрасный рост, по привычке
выкатив грудь (в свое время он нашивал корсет). Толстые желтые лучи
солнца лежали на его плечах, как эполеты. Вид у него был несколько смеш-
ной, но необыкновенно торжественный. Двояковогнутые стекла пенсне пучи-
лись белым прожекторным светом. Молодые стояли, как барашки.
- Молодые люди, - заявил Ипполит Матвеевич выспренно, - позвольте вас
поздравить, как говаривалось раньше, с законным браком. Очень, оч-чень
приятно видеть таких молодых людей, как вы, которые, держась за руки,
идут к достижению вечных идеалов. Очень, оч-чень приятно.
Произнесши эту тираду, Ипполит Матвеевич пожал новобрачным руки, сел
и, весьма довольный собою, продолжал чтение бумаг из скоросшивателя №2.
За соседним столом служащие хрюкали в чернильницы:
- Мацист опять проповедь читал.
Началось спокойное течение служебного дня. Никто не тревожил стол ре-
гистрации смертей и браков. В окно было видно, как граждане, поеживаясь
от весеннего холодка, разбредались по своим делам. Ровно в полдень запел
петух в кооперативе "Плуг и молот". Никто этому не удивился. Потом раз-
далось металлическое кряканье и клекот мотора. С улицы "Им. тов. Гу-
бернского" выкатился плотный клуб фиолетового дыма. Клекот усилился.
Из-за дыма вскоре появились контуры уисполкомовского автомобиля Гос. №1
с крохотным радиатором и громоздким кузовом. Автомобиль, барахтаясь в
грязи, пересек Старопанскую площадь и, колыхаясь, исчез в ледовитом ды-
му, а служащие долго еще стояли у окна, комментируя происшествие и ставя
его в связь с возможным сокращением штата. Через некоторое время по де-
ревянным мосткам противоположной стороны площади осторожно прошел мастер
Безенчук. Безенчук целыми днями шатался по городу, выпытывая, не умер ли
кто.
Наступил узаконенный получасовой перерыв для завтрака. Раздалось пол-
нозвучное чавканье. Старушку, пришедшую регистрировать внучонка, отогна-
ли на середину площади.
Переписчик Сапежников* начал, досконально уже всем известный, цикл
охотничьих рассказов. Весь смысл этих рассказов сводился к тому, что на
охоте приятно и даже необходимо пить водку. Ничего больше от него нельзя
было добиться.
- Ну вот-с, - иронически сказал Ипполит Матвеевич, - вы только что
изволили сказать, что раздавили эти самые две полбутылки*... Ну, а
дальше что?
- Дальше?.. А дальше я и говорю, что по зайцу нужно бить крупной
дробью... Ну, вот... Проспорил мне на этом Григорий Васильевич диковин-
ку... Ну и вот, раздавили мы диковинку и еще соточкой смочили. Так было
дело.
Ипполит Матвеевич раздраженно пыхнул папироской:
- Ну, а зайцы как? Стреляли вы по ним крупной дробью?
- Вы подождите, не перебивайте. Тут подъезжает на телеге Дачников, а
у него, бродяги, под соломой целый гусь запрятан - четвертуха вина...
Сапежников радостно захохотал, обнажив светлые десны:
- Вчетвером целого гуся одолели и легли спать, тем более на охоту
чуть свет выходить надо. Утром встаем. Темно еще, холодно. Одним словом,
драже прохладительное... Ну, у меня полшишки нашлось. Выпили. Чувствуем,
не хватает. Драманж!* Баба двадцатку донесла. Была там в деревне колдов-
ница такая - вином торгует...