- Время от времени, - сказал он, - я встречаю кое-кого из старых товарищей. Они вспоминают тебя и интересуются, что ты теперь поделываешь.
"Бедняги", - подумал я, но не сказал этого вслух.
Я понял, что настал момент нанести сокрушительный удар. И, применяя метод, которым всегда пользуюсь в подобных случаях, отважно ринулся на противника.
- Скажи, пожалуйста, - начал я с оживлением, - где сейчас Билли? Знаешь ты что-нибудь о Билли?
Право же, это надежный ход. В каждой старинной компании есть свой Билли.
- Конечно, - ответил мой друг. - Билли хозяйничает на ранчо в Монтане. Я видел его весной в Чикаго. Он весит около двухсот фунтов - ты бы ни за что не узнал его.
"Разумеется, не узнал бы", - пробормотал я про себя.
- А где Пит? - спросил я. Этот прием тоже был вполне надежен. Питы бывают повсюду.
- Ты имеешь в виду брата Билли? - спросил он.
- Вот, вот, брата Билли - Пита. Я частенько вспоминаю о нем.
- О, старина Пит уже не тот, что был, - ответил незнакомец. - Он остепенился... Словом, Пит теперь женатый человек.
И он начал хохотать.
Я тоже засмеялся. Ведь при известии о том, что кто-то женился, всегда принято смеяться. Предполагается, что сообщение о женитьбе старины Пита кто бы он ни был - должно вызвать гомерический хохот. Итак, я продолжал преспокойно посмеиваться, надеясь, что этого смеха мне хватит до самого конца. Мне оставалось проехать всего лишь пятьдесят миль. Не так уж трудно растянуть смех на пятьдесят миль - конечно, если делать это с умом.
Однако мой друг не успокоился на этом.
- Мне не раз хотелось написать тебе, - сказал он, конфиденциально понижая голос. - Особенно после того, как я услыхал о твоей потере.
Я промолчал. Что бы это я мог потерять? Деньги? Если да, то сколько? И каким образом я потерял их? Интересно было бы узнать, полностью разорила меня эта потеря или только частично.
- Человек никогда не может полностью оправиться после такой потери, мрачно изрек он.
Очевидно, мое разорение было окончательным. Но я ничего не сказал и, оставаясь под прикрытием, ждал, чтобы он выпустил свой заряд.
- Да. - продолжал незнакомец, - смерть всегда ужасна.
Смерть! Так речь шла о смерти. Я чуть не подпрыгнул от радости. Теперь все пойдет как по маслу. В таких случаях поддерживать разговор - проще простого. Нужно только сидеть спокойно и ждать, пока не выяснится, кто именно умер.
- Да, - прошептал я, - ужасна. Но бывает и так, что...
- Совершенно справедливо. Особенно в таком возрасте.
- Ты прав, в таком возрасте и после такой жизни.
- В здравом уме и твердой памяти до последней минуты, не так ли? - с горячим сочувствием спросил он.
- Да, - сказал я, ощутив под собой твердую почву. - Сохранив способность сидеть в постели и курить почти до самых последних дней.
- Как? - спросил он с изумлением. - Разве твоя бабушка...
Бабушка? Ах, вот оно что!
- Прости, пожалуйста, - сказал я, раздраженный собственной глупостью. Когда я сказал курить, я имел в виду ее способность выносить табачный дым. Знаешь, она так любила, чтобы кто-нибудь потихоньку дымил возле нее, чтобы кто-нибудь сидел рядом и читал вслух. Только это и успокаивало ее.
Отвечая ему, я слышал, как поезд, с дребезжанием и грохотом промчавшись по стрелкам мимо семафоров, замедлил ход.
Мой друг поспешно выглянул из окна.
Лицо его было взволнованно.
- О господи! - сказал он. - Это узловая станция. Я проехал. Мне надо было сойти на предыдущей остановке... Эй, проводник! - крикнул он, высунувшись в коридор. - Сколько мы здесь стоим?
- Только две минуты, сэр, - отозвался проводник. - Поезд малость опоздал и теперь должен нагнать свое.
Мой друг стоял теперь возле своего чемодана и, вытащив связку ключей, лихорадочно тыкал то одним, то другим в замок, пытаясь открыть его.
- Придется дать телеграмму, что ли... Просто не знаю, как и быть, бормотал он. - Черт бы побрал этот замок! Все мои деньги в чемодане.
Теперь я больше всего боялся, что он не успеет сойти и на этой станции.
- Возьми, - сказал я, вынимая из кармана несколько монет. - Перестань возиться с замком. Вот деньги.
- Спасибо! - сказал он, сгребая с моей ладони все, что там было (он так волновался, что захватил все). Только бы успеть!
Он выскочил из вагона. Я видел из окна, как он шел к залу ожидания. Мне показалось, что он не так уж торопится. Я стал ждать.
Проводники закричали:
- По вагонам! По вагонам!
Дали третий звонок, паровоз запыхтел, и через секунду поезд отошел от станции.
"Вот идиот! - подумал я. - Опоздал! А ведь его пятидесятидолларовый чемодан остался здесь".
Я все еще ждал, глядя в окно, и думал, кто же он такой, этот человек.
И вдруг я снова услышал голос проводника. По-видимому, он вел кого-то по коридору.
- Я осмотрел весь вагон, сэр, - говорил он.
- Я оставил его вот в том купе, где сидела моя жена. Он стоял на диване, у нее за спиной, - сердито произнес чей-то незнакомый голос, и хорошо одетый господин заглянул в мое купе.
Лицо его озарилось радостной улыбкой. Но эта улыбка относилась не ко мне. Она относилась к пятидесятидолларовому чемодану.
- Вот он! - крикнул господин и, схватив чемодан, унес его.
Совершенно убитый, я откинулся на спинку дивана.
Старинная компания! Женитьба Пита! Смерть моей бабушки! Боже великий! А мои деньги! Теперь все стало ясно. Тот, другой, тоже "поддерживал разговор", но он-то делал это с определенной целью.