1. На самом краю Земли
2. Проходчик, укладчик, и доктор
3. Колесо истории
4. Клен и Cлон
5. Откровения укладчика
6. Солнце еще высоко
Книга 2.
1. Солнце еще высоко
2. Черный обелиск
3. Открытие новых форм жизни
4. Имена собственные
5. Алые паруса
6. Магические свойства HTML
7. Запретный плод вразвес и поштучно
8. Отцы и дети
9. Метаморфозы внутреннего существа
10. Конец линка: клоуны приходят первыми
Книга 3.
КНИГА 1
1. На самом краю Земли
На самом краю Земли, у кромки горизонта, там, где багровое небо схо-
дится с голубыми льдами, в заснеженных джунглях Нью-Йорка родился
мальчик по имени Листопад. Отец его был большой и сильный покрытый гус-
той бурой шерстью орангутанг Мики, а мать - простая русская женщина Ма-
ша. На всю оставшуюся жизнь Листопад запомнил первый момент своего появ-
ления на свет: вот он вцепился тоненькими морщинистыми от сырости мате-
ринской утробы пальчиками в свалявшуюся шерсть отца, и над ним склони-
лось светящееся теплым добрым сиянием лицо матери:
- Как ты себя чувствуешь, Листик? - протягивает она ему душистый мя-
киш свежеразжеванного ржаного хлеба.
- Хорошо, мама, ты только не волнуйся, пожалуйста! - улыбается ей в
ответ Листопад.
Он рос в большом и шумном дворе среди множества друзей. Самым его
лучшим другом была девочка Стелла с огромными голубыми глазами в пол-ли-
ца, длинными вьющимися волосами цвета пробивающегося сквозь грозовую ту-
чу солнца и хорошо развитой грудью. Когда Листику было пять дней, Стелла
подарила ему свою любимую куклу Барби и научила, как за ней ухаживать.
Долгими зимними вечерами, в которые выход из небоскреба был завален на-
падавшим во время пурги снегом и выйти во двор к друзьям было нельзя,
Листик часы напролет болтал о жизни со своей кукольной подружкой, а ког-
да приходило время укладываться спать, он наполнял ванну горячей водой и
напускал в нее пены, затем раздевал Барби, отводил ее в ванную комнату,
усаживал попой в белые пенные сугробы и несколько часов кряду тер ей
спину мочалкой, сделанной из коры молодого дуба - так научила его Стел-
ла. Разговаривать с Барби при этом уже было невозможно: она не переста-
вала хихикать от удовольствия.
Первое жизненное потрясение настигло Листика именно в такой момент: в
один из вечеров в дверь ванной комнаты, служившей к тому же и туалетом,
стал дубасить пьяный папаша:
- Открывай, гаденыш, ссать хочу! - орал он звериным криком.
- Не отпирай ему, я боюсь! - вцепилась ногтями в руку Листика дрожа-
щая Барби. - Видишь, по мне мурашки бегают...
Она стряхнула с предплечья маленькую зеленую мурашку. Мурашка упала в
пену и застряла в ней, беспомощно суча лапками воздух.
- Пока я рядом, тебе нечего бояться! - ответил Листопад голосом мате-
рого мужчины, который он слышал однажды по радио.
Меж тем, папаша уже рубил дверь топором, и Листику приходилось отго-
нять от Барби колючие щепки. Она была еле живой от страха, но Листику
было неведомо это чувство: его никто еще никогда в жизни не обижал, и
ему даже не могло прийти в голову, что кто-то способен сделать что-то
плохое ему или его друзьям.
- Опять ты с этой блядью! - ворвавшийся в ванную свирепый отец схва-
тил жилистой ладонью Барби за горло, в момент откусил ей голову и выплю-
нул в унитаз.
Для бедного Листика это было так неожиданно, что в первый момент он
ничего не понял, и в нем не было никаких чувств - была только объемная
картинка перед глазами: обезображенная Барби в розовой пене, плавающие в
красной воде щепки и папаша перед унитазом с высунутым членом.
Так Листопад впервые узнал, что в жизни кроме самой жизни бывает еще
и смерть. Вместе со Стеллой они разрыли слой метрового снега во дворе
под ледяной горкой, разбили ломами искрящуюся льдинками землю и похоро-
нили Барби в слое вечной мерзлоты. Там же, на могиле своей верной подру-
ги, Листик поклялся отомстить отцу, когда вырастет.
Листопад был так безутешен в своем горе, что проплакал три года. Ког-
да к концу третьего года матери наконец-то удалось его успокоить пустыш-
кой, к нему подошел ненавистный отец. Вид у него был уже не такой свире-
пый, а скорее жалкий: к этому времени он успел сильно состариться. Он
тяжело сел на табурет, бережно развернул на колене промасленную тряпку,
вынул из нее что-то загадочно блестящее, протянул Листику и сказал при-
мирительно:
- Ты это, сынок, не серчай, вот тебе новая игрушка.
- А что это? - спросил Листик, завороженно глядя на отливающую холод-
ной синевой сталь. Он еще не знал, что это такое и зачем оно нужно, но
сразу почувствовал: это что-то настоящее!
- Это Магнум, сынок, настоящая игрушка для настоящего мужчины, - об-
радованно потрепал папаша Листика по вихрастой макушке, видя, что его
подарок "попал в струю". - Ты уже большой, скоро в школу пойдешь, там
без этого никак нельзя.
Листопад протянул было руку за подарком, но вдруг услышал страшный
голос в своей голове: "ТЫ ДАЛ КЛЯТВУ!" - "Ну и что? - нашелся, что отве-
тить Листик. - Я дал клятву отомстить, когда вырасту, а я еще не вы-
рос!". С этой спасительной мыслью он и принял ценный увесистый подарок
от отца.
В следующий месяц Листик крепко подружился с отцом. Все свободное от
службы отца время (он служил начальником нью-йоркской полиции нравов)
они практиковались в стрельбе из пистолета. Мама научила Листика заво-
дить будильник на пять часов вечера, и строго по звонку он вынимал
из-под подушки Магнум, не спеша и обстоятельно разбирал его на части,
тщательно смазывал каждую деталь ружейным маслом, а потом так же не спе-
ша собирал обратно. Папа сказал ему по секрету, что именно эта игра на-
зывается детский конструктор, а не какие-то там вонючие кубики. Кубики и
правда нестерпимо воняли пластмассой, а от смазанного пистолета сладко
пахло чем-то терпким и волнующим, как будто узнанным еще до рождения.
В шесть часов с минутами приходил с работы отец, аккуратно и бережно
вешал красивую черную форму с серебристыми петлицами на вешалку, съедал
тарелку борща, запивал свой ужин золотистым виски из конфискованной у
пиратов прямоугольной бутылки с черной этикеткой и неторопливо выкуривал
душистую толстую сигару. Это все был как бы исполненный тайного смысла
ритуал, без которого нельзя было попасть на пустырь, где они палили
навскидку с двадцати шагов по самодельной фанерной мишени, прибитой сто-
лярными гвоздиками к одиноко стоящему щиту с выцветшей тарабарской над-
писью "Наша цель - коммунизм", загадочного смысла которой не знал даже
отец. Сначала у Листика плохо шла стрельба, потому что пистолет был для
него слишком тяжел: он постоянно тянул руку вниз, как Листик его ни уп-