доктор по вирусам, доктор Наук (с большой буквы) или психиатр, который
сошел с ума от бреда пациентов и теперь сам бредит, прокладывая в горя-
чечном бреду воображаемый линк к мифическому HTML'у.
- Стойте! - не выдержал Валидатор. - Так все равно дело не пойдет.
Это нас, наверное, появление виртуальной женщины из колеи выбило. Давай,
Рейнджер, дочитывай нам окончание главы, а то мы так просто не успокоим-
ся.
- Согласен, - сказал с готовностью Рейнджер.
И он стал дописывать на ходу главу.
Выйдя на следующий день на прогулку во двор, Стелла увидела жизнера-
достного Листика, который волочил за ноги по снегу голую куклу без голо-
вы. Стелла с ужасом узнала в этой несчастной игрушке свою куклу Барби.
- Зачем ты это сделал? - плача подбежала к нему Стелла.
- Это не я, - спокойно начал объяснять Листик. - Когда я вчера купал
ее в ванной, к нам ворвалась огромная и страшная рыжая обезьяна и отку-
сила ей голову!
Рассказав все это, Листик и сам поверил в свое вранье и тоже безутеш-
но зарыдал. Смотреть на изуродованную куклу им было больно и невыносимо,
и они придумали вырыть детскими лопатками ямку в снегу и закопать ее по-
глубже...
Когда Рейнджер закончил чтение этого короткого отрывка, он заметил,
что Весельчак упел испариться, значит, перерыв в работе продолжался, и
он начал читать следующую главу под названием "Алые паруса".
Когда Стелле исполнилось тринадцать лет, она влюбилась в писателя
Александра Грина. То есть, вернее сказать, в его героев-мужчин, но это
было для нее одно и то же, поскольку она была уверена, что Грин во всех
книгах писал про себя, - иначе ей представлялось невероятным, как чело-
век мог написать такие яркие жизненные произведения, не испытав все это
на себе. Он и сам должен был быть прекрасным и отважным юным капитаном,
ведущим свой корабль через все невзгоды навстречу любимой девушке, кото-
рая давно уже ждет его на берегу. Вскоре она нашла подтверждение своей
догадки, обнаружив, что во всех книгах Грина фамилии главных героев, как
и фамилия самого автора, начинаются на букву "Г". Это незначительное с
виду открытие так поразило Стеллу, что ей почудилось, будто она открыла
какую-то мистическую связь между всеми книжными персонажами Грина и им
самим (эта связь на самом деле существовала, но только у нее в голове,
потому что писатель Гриневский, который, кстати сказать, давно уже скон-
чался, стал для своей будущей юной читательницы таким же мифическим пер-
сонажем, как и все его герои).
Стелле часто представлялось теплое и ласковое южное море, озвученное
шумом плещущих о коралловые рифы аквамариновых волн и криком суетливых
белоснежных чаек. Над кристально-прозрачной водой стелется легкий и зыб-
кий утренний туман. С берега сквозь него еще можно различить резвящихся
дельфинов и рыбацкие лодки, но кромка горизонта уже наглухо завешана его
плотной крахмальной простыней. Стелла пристально вглядывается вдаль и
вдруг замечает на этой белой простыне расплывчатое, но яркое красное пя-
тно... Алые паруса! Она бежит навстречу этим долгожданным парусам и не
погружается в воду, а гладко скользит по приветливым волнам, которые ла-
сково щекочут ее босые ноги... Она бежит по волнам! На большом трехмач-
товом корабле ее радостно встречает юный отважный капитан, который так
долго скитался по морям, сражаясь с кровожадными пиратами и борясь с со-
крушительными ураганами, только ради своей возлюбленной, чтобы наконец
обнять ее и признаться в своей любви...
- Опять мечтаешь о принце в розовых колготках? - сказала ей в один из
обыденных домашних вечеров мать, заметив на лице дочери романтическую
задумчивость. - Иди лучше на помойку мусор выброси, а то скоро вонять
начнет!
Марина уже несколько месяцев назад заметила в Стелле особо опасную
задумчивость, когда дочь переставала реагировать на указания взрослых,
очевидно, считая их заботы и требования слишком мелочными и недостойными
внимания. Ей не нравилось, что Стелла витает в облаках: по мнению Мари-
ны, ей надо было готовить дочь к суровой реальности семейной жизни, поэ-
тому она и выводила ее из романтического оцепенения нарочитой грубостью.
- Я не пойду на помойку! - вздрогнула Стелла, мысленно прощаясь с ис-
чезающим юным капитаном, которого суровая реальность опять отправляла в
долгие скитания по далеким морям.
- Почему? - спросила Марина, не надеясь, впрочем, получить вразуми-
тельный ответ.
У Стеллы было связано с помойкой особенно неприятное воспоминание:
когда она два дня назад опаздывала утром в школу, то решила срезать путь
и побежала по тропинке, проходившей мимо помойки. И там, за кирпичной
стеной помойки, она увидела под кустом жасмина лежащую на картонке раст-
репанную голую женщину с задранным до горла платьем и с широко расстав-
ленными ногами, на которой елозил мужчина в спущенных до колен брюках.
Из-под куста доносились нечленораздельные звериные звуки: стон вперемеш-
ку с рычанием и вздохами. Стелла была так поражена этой неожиданно отк-
рывшейся ей картиной реальной взрослой любви, что у нее на полдня отня-
лась речь, и когда ее вызвали на уроке литературы к доске, чтобы она на-
изусть прочитала отрывок из "Молодой гвардии" (монолог Ульяны Громовой о
любви к матери), она только отрицательно помотала головой в ответ. Учи-
тельница решила, что она не готова и поставила ей двойку: она, конечно,
не могла знать, что этот монолог Стелла знала "назубок" и мысленно пов-
торяла его для самопроверки именно в тот момент, когда перед ней откры-
лась та самая картина...
Это была первая двойка Стеллы по русской литературе, ее любимому пре-
дмету. Мать сначала очень удивилась, узнав про двойку, потому что нака-
нуне вечером лично экзаменовала дочь на знание заданного монолога и по-
ражалась ее памяти - Стелла не cделала практически ни одной ошибки... Но
очень быстро до Марины дошло: ее дочь отказалась читать монолог о матери
из принципа, потому что она не любит свою мать. "Она не любит меня!" -
эта мысль поразила Марину, которая привыкла видеть в своем ребенке милое
ласковое дитя, а теперь у этого дитя растут на лобке жесткие рыжие воло-
сы и оно огрызается по каждому поводу, если отвлечь его от мечтаний о
будущих женихах. "За что она так ненавидит меня?" - подумала тогда Мари-
на, а вслух пообещала выпороть дочь, если та еще раз получит двойку по
литературе. Стелла была очень расстроена, но при упоминании о порке на
ее заплаканном лице промелькнула наглая усмешка (ее ни разу не пороли,
хотя в последнее время мать не скупилась на угрозы применения мер физи-
ческого воздействия). "Сучка! - выругалась про себя Марина, - наглая,
как танк, сучка!"
- Почему ты не пойдешь на помойку? - повторила свой вопрос Марина в
спину дочери, которая собиралась уже улизнуть в свою комнату. - Куда по-
шла?!
- Я тебе не собака, чтобы на меня орать! - неожиданно разозлилась
Стелка.
- Что ты сказала? - переспросила удивленная мать.
- Я сказала, чтобы ты закрыла свою пасть, - спокойно сказала Стелла с
непонятно откуда взявшейся холодной злобой.
Эта невиданная ранее холодная злость дочери привела мать в бешенство:
она хотела отвесить Стелке смачную оплеуху, но маленькая мерзавка ловко
увернулась от ее ладони и, убежав в свою комнату, закрылась на шпинга-
лет.
- Открой, дрянь! - заорала Марина, дергая дверную ручку.
- Перебьешься! - послышался из-за двери наглый незнакомый голос.
Марина была в шоке. Надо было срочно что-то делать с дочерью.
- Ладно, вот отец придет, мы с тобой разберемся!
Марине вдруг представилось, как ухмыляется Стелка за стеной в ответ
на эту ее угрозу: Игорь, этот жалкий интеллигентный скульптор-неудачник,
не мог разобраться даже с собой, не говоря уже о жене и дочери.
- Опять нажрался, Роден недоделаный! - набросилась на него Марина,
когда он вернулся из мастерской.
Надо сказать, она чаще жалела своего мужа, чем оскорбляла его, но те-
перь ее терпению наступил предел. Игорь это сразу понял и решил не обос-
трять ситуацию.
- А где Стелла, спит уже? - спросил он как можно миролюбивее.
- Мечтай больше! - сказала Марина. - Лежит на кровати в обнимку со
своим Грином.