Anakin Skywalker & Darth Vader. Туда и оттуда. Обыкновенная сказка с элементами мюзикла

Пока синеют небеса!

Затянем туже пояса -

Звени без устали, коса!

Но если грянет колокол в ночи,

И вороны слетят на наше поле,

Мы переплавим косы на мечи,

И те, кто к нам пришел, узнают горе.

Окончив бой, напьемся из ручья,

Его водою смоем капли крови,

И радостная песня соловья

Нам утешеньем будь за слезы вдовьи.

Покуда наши травы высоки,

Покуда наши души не на воле,

Звени, коса, на поле у реки,

Звени, коса, пока роса на поле!

Уже довольно поздно ночью Гил, которому не спалось, вышел
подышать свежим воздухом. На крыльце он заметил фигуру, притаившуюся
у стены.

- Тьфу, напугал! - полушепотом воскликнула Инка.

- А ты чего здесь делаешь?

- Наблюдаю. Эта Рионах просекла, что мы главное скрыли. А она
друид, чует мое сердце. Так она сейчас пошла вон туда, - и Инка
указала на проход между стеной и длинным домом.

- Пойти, что ли, посмотреть? - задумчиво сказал Гил.

- А давай!

Там оказалось что-то вроде святилища. Двери были открыты, и
на утоптанную землю ложился отблеск огня. Против света силуэт Рионах
казался вырезанным из ночной тени. Она стояла лицом к огню и что-то
держала в руках. Инке показалось, что в святилище есть еще кто-то,
но она ничего толком не разглядела. Рионах тихо запела:

В чреве серого дня заворочался гром -

Слишком пошлый реквием после боя.

Что ты делаешь здесь с одиноким мечом?

Ты исполнил свой долг - уходи же, воин.

Здесь ни жизни, ни смерти, ни мира, ни битв.

Ни великих врагов, ни великих героев.

Здесь никто не услышит твоих молитв -

Боги бросили нас. Уходи же, воин.

Лай бешеных псов, вой черных волков,

Слаще смеха гиен и шакальего воя.

Ты чужой на пиру довольных скотов,

Что остались в живых - уходи же, воин.

Стала грязью кровь, стала гнилью вода,

А глазницы душ забиты золою.

Но пока в небесах хоть одна есть звезда,

Этот мир еще жив. Уходи же, воин.

Знаю, трудно бросать тех, с кем был ты в боях.

Знаю, стоит один много меньше, чем двое.

Но последняя битва здесь только моя.

Ты не выстоишь в ней. Уходи же, воин.

Она подняла над головой руки, блеснул металл, и огонь разом
угас. Пристыженные, словно подсмотрели что-то чужое и очень личное,
Инка и Гил тихонько вернулись обратно. Рассказывать об этом не
стоило, потому что кому же понравится, что чужаки увидели запретный
обряд. А в том, что это был обряд, Гил и Инка не сомневались.

Высоко в небе сияла Вега. Вся земля была объята сном, и
только часовые на стенах вглядывались во тьму. В проеме ворот чернел
силуэт спящего без задних ног Уголька, который сладко посапывал во
сне и иногда выпускал струйку-другую пара из рдеющих ноздрей.

Над городищем витало облако снов. Принцу Руэну снилась
диадема работы древних итилийских мастеров, которую он непременно
найдет в обнаруженном вчера кургане. Торну снилась пограничная
стычка с антами, которая случилась в прошлом году, только у всех
антов были почему-то под седлом пупырчатые твари вроде ящериц. Майку
снился меч - обнаженный клинок лежал на каменном алтаре. Дракон (Мишка,
а не Уголек) во сне летел, расправив крылья, над землей, догонял
электричку и приземлялся прямо на платформу. Инка читала толстую
книгу, в которой было написано что-то очень важное, и страшно боялась
забыть прочитанное, когда проснется. Зайка так закуталась в свой
спальник, что ни один сон не сумел до нее добраться. Мору снилось,
что он сидит за столом, перед ним стоит кувшин доброго эля, а рядом
сидит почему-то его собственная гитара и укоризненно качает грифом.
Элейн-Кейлин... а не все ли вам равно, кто там садился на белого коня
в ее снах?

На рассвете Гил растолкал Дракона, и вдвоем они плескались у
колодца, когда к ним подобрался Уголек и жалобным полушепотом сказал:

- Я есть хочу!

- Так, - Дракон сощурился. - И чем тебя кормить?

- Мя-ясом, - облизнулся Уголек. - Барашка бы...

- Что ж ты сразу не сказал? - укорил его Гил. Правду сказать,
никто из приключенцев до сих пор не подумал о прокормлении дракончика,
и теперь Гилу было очень неловко.

- А я раньше не хотел. Мы редко едим, - виновато сказал
Уголек.

- Ладно, что-нибудь придумаем, - утешил его Гил.

Когда Торн понял, в чем дело, его разобрал смех. Отсмеявшись,
он подозвал одного из своих воинов и приказал привести из свинарника
боровка пожирнее. Когда же Инка попыталась вручить ему деньги, он
ее просто не понял. Рионах взяла с ее ладони серебряную монету,
внимательно рассмотрела, потом спрятала к себе в поясную сумку, а
остальное велела убрать.

На совесть откормленного кабанчика Уголек утащил в самый
дальний угол и уселся там завтракать в окружении здешних собак. Надо
так понимать, что и им чего-то перепало. По крайней мере Барри был
сыт и доволен.

Чуть попозже Торн с непроницаемым видом сообщил приключенцам,
что, посовещавшись со знающими людьми - Гил и Майк покосились на
Рионах - он решил отпустить их идти своей дорогой. Более того, им
дадут подробную карту и кое-что еще. Это было уже совсем неожиданно.
Торн ни словом не упомянул вынесенные Угольком ворота и прочий ущерб.
Потом вперед вышла Рионах, остановилась перед Майком и сказала:

- Прими на прощанье дар. Древнее то оружие и священное.
Тому, кто идет сражаться со злом, оно не откажет в помощи.

Откуда-то в руках ее оказалось копье вроде кавалерийской пики,
с сияющим наконечником, украшенным самоцветами. Майк с несколько
растерянным видом принял оружие и изобразил нечто вроде поклона,
на некоторое время потеряв дар речи. Благодарственное слово сказал
за него Гил, опознавший в копье тот самый предмет, который Рионах

Страница 47 из 74 Следующая страница