- Где там! - махнув рукой, печально вздохнул знаменитый писатель.
- Где там!
Магнит
I
Первый раз в жизни я имел свой собственный телефон. Это радовало
lem, как ребенка. Уходя утром из дому, я с напускной небрежностью
сказал жене:
- Если мне будут звонить, - спроси кто и запиши номер.
Я прекрасно знал, что ни одна душа в мире, кроме монтера и
телефонной станции, не имела представления о том, что я уже восемь
часов имею свой собственный телефон, но бес гордости и хвастовства
захватил меня в свои цепкие лапы, и я, одеваясь в передней, кроме
жены, предупредил горничную и восьмилетнюю Китти, выбежавшую
проводить меня:
- Если мне будут звонить, - спросите кто и запишите номер.
- Слушаю-с, барин!
- Хорошо, папа!
И я вышел с сознанием собственного достоинства и солидности, шагал
по улицам так важно, что нисколько бы не удивился, услышав сзади
себя разговор прохожих:
- Смотрите, какой он важный!
- Да, у него такой дурацкий вид, как будто он только что обзавелся
собственным телефоном.
II
Вернувшись домой, я был несказанно удивлен поведением горничной:
она открыла дверь, отскочила от меня, убежала за вешалку и,
выпучив глаза, стала оттуда манить меня пальцем.
- Что такое?
- Барин, барин, - шептала она, давясь от смеха. - Подите-ка, что я
вам скажу! Как бы только барыня не услыхала...
Первой мыслью моей было, что она пьяна; второй - что я вскружил ей
голову своей наружностью и она предлагает вступить с ней в
преступную связь.
Я подошел ближе, строго спросив:
- Чего ты хочешь?
- Тш... барин. Сегодня к Вере Павловне не приезжайте ночью, потому
ихний муж не едет в Москву.
Я растерянно посмотрел на загадочное, улыбающееся лицо горничной и
тут же решил, что она по-прежнему равнодушна ко мне, но спиртные
напитки лишили ее душевного равновесия и она говорит первое, что
взбрело ей на ум.
Из детской вылетела Китти, с размаху бросилась ко мне на шею и
заплакала.
- Что случилось? - обеспокоился я.
- Бедный папочка! Мне жалко, что ты будешь слепой... Папочка,
лучше ты брось эту драную кошку, Бельскую.
- Какую... Бельс-ку-ю? - ахнул я, смотря ей прямо в заплаканные
глаза.
- Да твою любовницу. Которая играет в театре. Клеманс сказала, что
она драная кошка. Клеманс сказала, что, если ты ее не бросишь, она
выжжет тебе оба глаза кислотой, а потом она просила, чтобы ты
сегодня обязательно приехал к ней в шантан. Я мамочке не говорила,
чтобы ее не расстраивать, о глазах-то.
Вне себя я оттолкнул Китти и бросился к жене.
Жена сидела в моем рабочем кабинете и держала в руках телефонную
трубку. Истерическим, дрожащим от слез голосом она говорила:
- И это передать... Хорошо-с... Можно и это передать. И поцелуи...
Что?.. Тысячу поцелуев. Передам и это. Все равно уж заодно.
Она повесила телефонную трубку, обернулась и, смотря мне прямо в
глаза, сказала странную фразу:
- В вашем гнездышке на Бассейной бывать уже опасно. Муж, кажется,
проследил.
- Это дом сумасшедших! - вскричал я. - Ничего не понимаю.
Жена подошла ко мне и, приблизив свое лицо к моему, без всякого
колебания сказала:
- Ты... мерзавец!
- Первый раз об этом слышу. Это, вероятно, самые свежие вечерние
новости.
- Ты смеешься? Будешь ли ты смеяться, взглянув на это?
Она взяла со стола испещренную надписями бумажку и прочла:
- Номер 349 - 27 - "Мечтаю тебя увидеть хоть одним глазком сегодня
в театре и послать хоть издали поцелуй".
Номер 259 - 09 - "Куда ты, котик, девал то бриллиантовое кольцо,
которое я тебе подарила? Неужели заложил подарок любящей тебя Дуси
Петровой?"
Номер 317 - 01 - "Я на тебя сердита... Клялся, что я для тебя
единственная, а на самом деле тебя видели на Невском с полной
брюнеткой. Не шути с огнем!"
Номер 102 - 12 - "Ты - негодяй! Надеюсь, понимаешь".
Номер 9 - 17 - "Мерзавец - и больше ничего!"
Номер 177 - 02 - "Позвони, как только придешь, моя радость! А то
явится муж, и нам не удастся уговориться о вечере. Любишь ли ты
попрежнему свою Надю?"
Жена скомкала листок и с отвращением бросила его мне в лицо.
- Что же ты стоишь? Чего же ты не звонишь своей Наде? - с дрожью в
голосе спросила она. - Я понимаю теперь, почему ты с таким
нетерпением ждал телефона. Позвони же ей - Номер 177 - 02, а то
придет муж, и вам не удастся условиться о вечере. Подлец!
Я пожал плечами.
Если это была какая-нибудь шутка, то эти шутки не доставили мне
радости, покоя и скромного веселья.
Я поднял бумажку, внимательно прочитал ее и подошел к телефону.
- Центральная, номер 177 - 02? Спасибо. Номер 177 - 02?
Мужской голос ответил мне:
- Да, кто говорит?
- Номер 300 - 05. Позовите к телефону Надю.
- Ах, вы номер 300 - 05. Я на нем ее однажды поймал. И вы ее
называете Надей? Знайте, молодой человек, что при встрече я надаю
вам пощечин... Я знаю, кто вы такой!
- Спасибо! Кланяйтесь от меня вашей Наде и скажите ей, что она
сумасшедшая.
- Я ее и не виню, бедняжку. Подобные вам негодяи хоть кому
вскружат голову. Ха-ха-ха! Профессиональные обольстители. Знайте,
номер 300 - 05, что я поколочу вас не позже завтрашнего дня.
Этот разговор не успокоил меня, не освежил моей воспаленной
головы, а, наоборот, еще больше сбил меня с толку.
III
Обед прошел в тяжелом молчании.
Жена за супом плакала в салфетку, оросила слезами жаркое и
сладкое, а дочь Китти не отрываясь смотрела в мои глаза,
представляя их выжженными, и, когда жена отворачивалась, дружески
шептала мне:
- Папа, так ты бросишь эту драную кошку - Бельскую? Смотри же!
Брось ее!
Горничная, убирая тарелки, делала мне таинственные знаки, грозила
в мою сторону пальцем и фыркала в соусник.
По ее лицу было видно, что она считает себя уже навеки связанной