- Председатель президиума в отпуске. Начальник отдела кадров Иннокентий
Петрович Поплавок никого не принимает. А без его разрешения я посторонним
никаких справок не даю.
И она продолжала выписывать из раскрытой перед ней книги какие-то
цифровые данные.
Юрий присмотрелся внимательнее и увидел, что книга кулинарная, а
выписывает секретарь из нее рецепт хлебного кваса для окрошки. В кудрях
блондинки виднелись кружочки конфетти: видимо, она пришла на работу прямо с
карнавала. Бедная девушка! Не дали ей отдохнуть, и она вынуждена сгорать на
работе.
Стены были щедро оснащены плакатами. Особенно много плакатов призывало к
бдительности: "Покупатель и продавец, будьте взаимно бдительны!", "Не пей
вина: в пьяном виде ты можешь обнять врага!"
В комнату вбежал молодой человек в голубых брюках.
- Тш-ш! - зашипел он подколодным змием и подкатился к столу блондинки из
Кожсоюза. - Привет, Таточка Петровна! - расшаркался он перед серьезной
секретаршей. - Привет Наточке Ивановне! - послал он воздушный поцелуй
чернобурой девушке.
Та улыбнулась как только могла широко и, хихикнув, спрятала лицо в букет
анютиных глазок.
А Таточка Петровна продолжала невозмутимо изучать поваренную книгу.
- Таточка Серьезновна! - сказал голубобрюкий. - Таточка Хмуровна,
улыбнитесь хоть раз! Дайте мне папку отчетов ваших артелей за прошлый год и
улыбнитесь! Берите пример с Наточки Улыбковны - она никогда не сердится!
- В левом шкафу, на первой полке, папка номер семь, - сказала блондинка,
мельком взглянув на шустрого служащего, И снова нахмурилась.
Голубобрюкий молниеносно отыскал нужную папку, шлепнул ее о коленку,
чтобы выбить пыль, и, сделав ручкой, понесся к двери.
- Наточка, - сказала блондинка, - а кто этот тип?
- Наверное, от Ивана Ивановича, - на всякий случай улыбнулась чернобурая
секретарша. - А может быть, от Сигизмунда Моисеевича... Видно, наш
сотрудник: и без пиджака и нас знает...
Услышав последние слова, Юрий встрепенулся, поспешно выбежал в коридор и
сдал пиджак в гардероб.
Через минуту Юрий вбежал в комнату со скамейками. Скользя по паркету,
подъехал к Таточке Серьезновне.
- Привет, Таточка Петровна! - сказал он бодро. - Вчера на карнавале вы
были самой авантажной маской. Мне нужно спешно цифры выполнения плана за
последний месяц.
- Для Ивана Ивановича? - сказала Таточка, не поднимая глаз. - Левый шкаф,
первая полка, папка номер четырнадцать.
Юрий достал папку.
- А Иннокентий Петрович у себя? - спросил он.
- Никого не принимает, но попробуйте, - сказала Таточка.
...Иннокентий Поплавок был не то что толст, а несколько округл. На первый
взгляд он казался составленным из шаров: на шарообразном туловище сидела
глянцевитая, как биллиардный шар, голова. На голове шарик поменьше - нос.
Двумя серыми мячиками казались большие вялые глаза. И помещался Поплавок на
каком-то особом кресле, сиденье которого было сплетено из шнуров и
провисало, как гамак - ни дать ни взять биллиардный шар, загнанный в лузу.
- Я приезжий, - сказал Юрий. - Прибыл в ваш город по специальному
заданию. О причинах своего визита расскажу после. А пока объясните мне: те
плакаты о бдительности, которые висят в соседней комнате, имеют к вам
отношение? "Покупатель и продавец" и так далее?
- Имеют, - сказал Поплавок. - Мы Же, более-менее, бдительные люди. Даже
скорее более, чем менее. Вот, например, я не могу с вами дальше
разговаривать до тех пор, пока вы не заполните анкетку... Простите, у нас
такой порядок... Мало ли кто ко мне придет... Надо, более или менее,
знать...
- Скорее более, чем менее, - вставил Юрий.
- Вот именно! Фамилия... Год рождения... Национальность... Образование...
Все-таки сразу видно человека, какой он...
Когда Юрий заполнил все графы, Поплавок взял у него анкету, пробежал ее
глазами и сказал:
- Та-ак, та-ак. Вот теперь мы можем разговаривать... Вас, значит, плакаты
интересуют? Это же к выставке, экспонаты.
Поплавок обвел кабинет глазами. Вздохнул.
- Выставка нас угнетает. Будем показывать результаты работы. А пока из-за
этих результатов работать нельзя.
Стол Иннокентия Петровича был завален самыми различными предметами:
резиновыми подушками, гуттаперчевыми мальчиками, эмалированными
кастрюльками. К шкафу кто-то привязал гроздь детских воздушных шариков
разных расцветок. А на подоконнике валялся полусвернутый лист ватмана,
видимо с диаграммой роста производства. Юрий прочел: "телеги крестьянские (в
двухосном исчислении) - 465%".
- Здесь и "Резинсоюз", и "Игрушсоюз", и союз "Посудотара" расположились.
А наши изделия еще у кого-то в кабинете лежат - голова кругом идет... - и
Поплавок озабоченно почесал затылок карандашом...
- А там, среди скамеек-экспонатов, нет ли у вас скамьи подсудимых? -
спросил Юрий. - Может быть, она напомнила бы вашим сотрудникам, что не стоит
давать папки с данными о выходе готовой продукции первому попавшемуся
человеку. Вот я получил папку.
- Ай-ай! - воскликнул Поплавок. - Это ужасно! Вы меня пугаете, - и
щечки-шарики задрожали. - И с вас даже не взяли расписку о неразглашении? -
Потом он успокоился и сказал: - Впрочем, вы не жулик... Жулика я сразу вижу
по анкете. Но расписку о неразглашении все-таки оставьте. Так спокойнее.
Правильно написано на том плакате: покупатель и продавец, будьте взаимно
бдительны! Я с вопросом бдительности, более или менее, знаком.
- Скорее менее, чем более, - заметил Юрий.
- Нет, более, чем менее... Тем более, что я от общества по
распространению лекции о бдительности читаю.
- А ваши сотрудники на этих лекциях бывают?
- Более или менее, - вяло отозвался начальник отдела кадров Кожсоюза,
очевидно не совсем понимая, что хочет от него этот энергичный молодой
человек. - Чего вы волнуетесь? Вы же, насколько я понял, не из нашей
системы? О чем вы хотите узнать конкретно?