- Ну как? - спросила Вера, делая поворот "кругом". - Вам нравится? Моя
подружка Вика говорит, что точно в таком платье Бетти Грэйбл готовила обед в
фильме "Мой бэби".
- Ах, как жаль, что у нас не цветная пленка! - вскричал Юрий.
- М-да, - неуверенно произнес Мартын. - Сейчас я проверю точки съемки,
освещение. Встаньте вот здесь. Смотрите на картошку любящим взглядом.
Возьмите кастрюлю.
Благуша закончил съемку домашних кадров и собирался скоро уйти вместе с
Верой.
- Следующий эпизод - в магазине, - без воодушевления объяснял Мартын. -
Закупки ширпотреба! Демонстрация роста материального благосостояния! Вы
покупаете пылесос, холодильник, запасное колесо для автомобиля, - во всяком
случае, что-то в этом роде. Идемте, Верочка. Вы остаетесь, товарищ Можаев?
- Так надо же кому-нибудь снимать фильм! - самоотверженно сказал Юрий.
Мартын молча вышел вслед за Верой на лестницу.
- Насовсем ушли или временно? - появляясь в комнате с бумагой в руках,
спросила Пелагея Терентьевна.
- Благуша совсем.
- Слава богу! - вздохнула Калинкина. - А ведь мне дружок ваш показался
вначале симпатичным. И вот, пожалуйте, тоже начал... это... ну, как...
- Инсценировать, - подсказал Юрий.
- Спасибо.. Вот об этом как раз я и написала сейчас вашему
киноначальнику. По-нашему, по-колхозному, это все называется дутыми
трудоднями. Вот что... Нет, не хотела бы я иметь такого сына, как ваш
Благуша.
- Пощадите, Пелагея Терентьевна! Это такая система съемки. Мы снимаем ряд
кадров два раза - в порядке творческой дискуссии, так сказать. С
учебно-производственной целью. Как надо и как не надо. Он сейчас снял как не
надо, а теперь я буду снимать как надо. Так что письмо посылать пока не
стоит... Но я хотел бы его показать Марту - из педагогических целей..
Спасибо... А теперь я все-таки хочу немного вас помучить. Ужин-то вы иногда
готовите, верно? Вот я вас и сниму за варкой, жаркой и паркой! На чем будете
готовить?
- На газовой плите...
- Нельзя быть такой злопамятной, Пелагея Терентьевна. Ведь я же знаю, что
газ-то еще не включен!
- Плита у нас вместо бывшего кухонного стола - ставим керосинку на
газовую плиту... А дальше все по-старому... Картошку-то начистили? Хоть за
это спасибо.
- Я так буду снимать, - пояснил Юрий: - керосинка на газовой плите, и все
газовые краники открыты - пусть зритель видит, что работает и что нет.
Скажите, Пелагея Терентьевна: а правду говорят, что из картошки можно
сделать две тысячи блюд?
Калинкина сняла пенсне и, подняв высоко над головой чищеную картофелину,
произнесла:
- Знаете ли вы, что кушать любят все, а готовить умеет только несколько
процентов населения?..
Пелагея Терентьевна, оседлав любимого конька, прочла целую лекцию о
вкусной и здоровой пище, а Юрий, будучи человеком любознательным, почерпнул
из нее массу полезных сведений; конечно, шеф-поваром его не взяли бы даже в
станционный буфет, но в любом ресторане он мог уже кушать вполне
сознательно.
Проводя инструктаж, Калинкина демонстрировала приготовление блюд из
картофеля. Юрий успевал задавать наводящие. вопросы и одновременно делать
свое операторское дело. Когда час спустя Можаев вышел на улицу, голова его
была нафарширована сотней образцовых кулинарных советов, жизненно
необходимых каждой молодой хозяйке. А в кассетах лежало несколько кусков
пленки, снятой не по Бомаршову...
Можаев побрел к центру. Раскаленная сковорода солнца висела над
Красногорском. Город раскинулся в истоме.
Недалеко от "Тянь-Шаня", возле комиссионного магазина, стояла толпа.
- В чем дело? - спросил Юрий у одного из зрителей, пожилого человека с
пылесосом в руках. - Дешевая распродажа античных ценностей?
- Нет, - сказал пылесосовладелец, - киносъемка идет, - вот он, их
ответственный киносъемщик, чуть в витрину не залез.
Пробравшись в передний ряд увлеченных зрелищем горожан, Юрий увидел
взлохмаченного Мартына, стоявшего на двух огромных уникальных самоварах.
Мартын священнодействовал.
- Уберите эти два рояля! Они отражают свет! - кричал Благуша. - А статую
Венеры поверните в профиль! А то у нее чересчур античные формы. Так, хорошо!
- Простите, я на съемку, - сказал Юрий швейцару, стоявшему на пороге
магазина. - Видите, аппаратура.
- Он к нам! - крикнула Вера, увидев Можаева. - Пропустите его, дядя Митя!
Вера сидела у прилавка и копалась в пестрых фарфоровых болванчиках.
Мартын лазил по полкам, выбирая точку съемки. Продавцы и еще какие-то люди
стояли в стороне. А по магазину, не реагируя на иронические улыбки
обслуживающего персонала, металась женщина в дымчатых очках и соломенной
шляпке-нимбе, состоящей из одних полей. Под нимбом качались серьги величиной
с сибирские пельмени. В одной руке женщина держала статуэтку, в другой -
пучок десертных ножей,
- Я покупаю этот "Копенгаген"! - кричала она. - Он создан персонально для
меня. Сплошной люкс! Март, вы не жалеете, что я привела вас сюда? Если бы не
я, вы бы снимали сейчас универмажный ширпотреб! А тут - пассаж, Эрмитаж,
шик-модерн!
Юрий в недоумении остановился.
- Какая очаровательная минута! - увидя аппарат в руке Можаева,
воскликнула женщина со статуэткой. - Столько операторов сразу! Чувствуешь
себя как в столице! Будем знакомы - Вика Закусил-Удилова! Мой муж -
ответственный работник Кудеяровского горсовета.
- Можаев, - без энтузиазма представился Юрий.
- Можаев? Блестяще! Мне знакомо ваше лицо. Вы не лауреат?
- Кандидат.
- Но за этот фильм вы наверняка будете лауреатом. Вас ждут впереди
персональные машины и должность главного режиссера. Это, кажется,
номенклатурное звание? Ах, как это заманчиво! Ваша жена будет счастливой.
Юрий окинул взглядом свою собеседницу. Она была одета так воздушно, что в