- Нет ли там описания фасонов? - заинтересовалась Вика.
- Нет, там все героини ходят без платьев. Ваня, отвернись, тебе вредно
слушать такие разговоры!
- А что? Вам нужно платье из Дома моделей? - зашептал Миша. - Это будет
пахнуть всего сотней!
Из дачи, по тропинке, прямо на пляж бежала маленькая серенькая тварь на
ножках-спичках. Кустики белены по сравнению с ней казались баобабами. Время
от времени собачка останавливалась, сучила носиком, и ножки ее Даже от
слабого ветерка дрожали. Морда у этого микроорганизма была вполне светской:
вокруг глаз большие черные пятна, и казалось, что собачка тоже носит
светофильтры.
- Какой холосенький! Дусик - Мусик - Тусик - Пусик - Кусик! - хором
закричали женщины.
Жена Коки-Коли, дама, представляющая интерес, вскочила с песка и
заключила Дусика-Мусика и так далее в свои объятия.
- Вот теперь, маэстро, - сказала она томно, - вы можете меня
сфотографировать
- Могу достать таких собачек, - тихо сказал Миша, ни к кому конкретно не
обращаясь, - в неограниченных количествах. Это будет пахнуть полсотней с
хвоста.
Посмотрев на кошачью физиономию Миши, собачка еле слышно тявкнула.
- И такая может укусить, - сказал Миша задумчиво, - я уж лучше пойду
нырну.
- Маэстро, я жду, - сказала дама, представляющая интерес, прижимая к себе
микроорганизм.
- Я сделаю из вас натюрморт, - сказал несколько захмелевший фотограф,
ведя жену Коки-Коли к реке. - Встаньте по калено в воду. В свободную от
песика руку возьмите вот эту рюмку и дышите в такт волне. Снимите темные
стекла. Глядите вдаль.
- К нам едет лодка, - сказала дама с собачкой.
- Не миргайте! - закричал фотограф, сверкнув мелким, как застежка
"молния", рядом зубов. - Не миргайте! Вы мне весь аппарат испортите! А я,
кстати, знаю, кто на той лодочке плывет. Оператор кинохроники! Их тут двое -
Можаев и Благуша. Так вот это Благуша.
- Выпьем за кинематографию! - закричал Кока-Коля.
- Я лично "за"! - поддержал Спотыкач. Будучи старейшим членом редколлегии
журнала "Помидорник-огородник", он привык всегда соглашаться с чужим мнением
и таким образом пережил одиннадцать редакторов.
На берегу Мартын был встречен Викой и теми из ее гостей, кто еще мог
передвигаться на своих ногах.
- Поезжайте обратно, - сказал Мартын лодочнику, - вы еще понадобитесь
Можаеву! Простите, - обращаясь к Вике, продолжал он, - хотя сторонней ноге и
запрещено ступать на этот берег, но я должен сделать несколько кадров.
- Пожалуйста, - обрадованно сказала Вика, жестами приглашая своих гостей
подойти поближе.
- Это займет несколько минут, - сказал Мартын. - Всего два кадра. Общий
вид того берега.
- А почему бы не этого? Когда здесь находятся такие дамы? - Вика обиженно
надула губки и отошла.
- Ах, милочка, ты даже не можешь очаровать этого молодого человека
настолько, - сказала жена Коки-Коли, - чтобы он нас вставил в фильм.
Мартын и ухом не повел, хотя прекрасно слышал слова Коки-Колиной супруги.
Пробормотав: "Капуста гарна, та кочан гнилий", он продолжал работу.
- У операторов, Виктория Айсидоровна, - прошептал Миша, - всегда много
денег. И они любят кожаный ширпотреб. Может быть, этот товарищ из кино тоже
купит кожаное пальто? Я могу и его обслужить. Это будет пахнуть...
- Номенклатурно! - восторженно сказала Вика. - Миша, уговорите его купить
пальто, и мы с ним завтра поедем к вашей Маргарите. Я хотела бы, чтоб все
кожпальто раскупили приезжие: мой Игорь тогда был бы одет уникально...
- А оператору этому можно доверять? - спросил Миша.
- Глупые вопросы, когда дело касается моих знакомых, - отрезала Вика. - Я
его знаю еще по Красногорску. Он меня снимал. А здесь он всего на три-четыре
дня. Вот его товарищу, Можаеву, я бы не доверила... Впрочем, может быть, вы
не уверены, Миша, что сумеете его уговорить?
- Вы делаете мне больно, - сказал Миша шепотом. - Если у него есть
деньги, я его заставлю купить пальто.
И Миша, расправив усы, шагнул к Мартыну. Разговор происходил в купальне,
над Умудренским. Шепот Миши из-за треска киноаппарата расслышать было
невозможно, хотя начальник АХО и напрягал барабанные перепонки.
Может быть, он и уловил бы что-нибудь из конфиденциального разговора, но
полученный в результате долгого общения с водной стихией насморк не дал ему
возможности удовлетворить любопытство. Каждые полгоры минуты в носу его
начинало щекотать так, будто туда засунули четвертушку нюхательного табаку.
И Умудренский, чтобы не выдать себя чихом, вынужден был прятаться под воду и
там чихать. Когда после одного из чихов голова начальника АХО всплыла на
поверхность, на противоположном берегу произошли большие события. Тимофей
Прохорович бросился в воду и поплыл к своей даче, а Можаев усадил в лодку
Надю Калинкину и повез ее к середине реки.
"Пора, - решил Умудренский, заметив, что непосредственный начальник уже
достиг середины реки. - Самое время выплывать наперехват! Господи, улови мою
молитву!"
И, оттолкнувшись от якорного каната, Умудренский выплыл из-под купальни.
Фыркая и отплевываясь, он набирал скорость. За ним тянулся мыльнопенистый
след.
- Нас подслушивали, - громким шепотом произнес Миша. - Знаете, чем это
пахнет? Этот тип сидел под купальней!
- Вы думаете, коллега, - наклонился к Мише фотограф, - он плывет прямо в
уголовный розыск? Вы травмированы действительностью. А при вашей профессии
нервы ни к чему.
- Мне так часто делают больно, - доверчиво прошептал Миша, - что
приходится на ночь пить люминал. У меня же в груди сердце, а не пламенный
мотор.
- Пейте коньяк, - провозгласил Кока-Коля, наливая рюмки себе и Сидру
Ерофеичу. - Выпьем за люминал!
- Я лично "за"! - поддержал член редколлегии журнала
"Помидорник-огородник".