Мартын даже отвернулся от окна.
- Не имеют постоянных имен? - переспросил он. - Как же вы их называете?
Безыменные собаки залаяли хором.
- Знаете, надоедает собаку звать одинаково несколько лет. Я люблю
хазнообхазие... Тхи тысячи восемьсот - окончательная цена.
- А у кого это плачет ребенок? - спросила Вика. - Вот, слышите, опять?
- На соседней даче живет известный гипнотизех. Он так скуп, что о нем
говохили, будто он женился на своей домхаботнице, чтобы сэкономить на ее
жаловании, - сказала Марго. - Вот сейчас он ходит по саду и усыпляет
хебенка.
- Я встречала его жену, - сказала Вика. - Она красит ноги под нейлон. Три
тысячи двести. Вы поглядите, какая подкладка, - это же мешок!
- А как только у гипнотизеха собехутся гости, так сидят до тхех часов
ночи, - не обращая внимания на Викины слова, продолжала Бакшиш. - И почему
бы, вы думали, они сидят? Все остхы на язык, и каждый боится уходить
пехвым... Уйдет, а вдхуг оставшиеся начнут его обсуждать, хазбихать по
косточкам, по косточкам... В тхи все встают и охганизованно уходят... Тхи
тысячи семьсот пятьдесят. Я несу убытки. И вообще мои собаки культухнее этой
гипнотизехши...
- Три тысячи двести, - сказала Вика, вставая с кресла, - это мое
последнее слово.
- А вы, - обращаясь к Мартыну, спросила Марго, - ведь вы хотели покупать
пальто?
- У вас пальто одно, - произнес Мартын, шелестя в кармане трешницей, - я
уступаю его даме.
- Эта вещь пхинадлежит моему мужу, - пояснила Марго, - а у меня есть еще
одно пальто - моего бхата. Я вам его могу уступить. Он его ни хазу не
надевал. И вообще он любит дхап.
- Я учту это обстоятельство, - сказал Мартын, придавая голосу
протарзановские интонации. - Пока я получу перевод на крупную сумму, ваш
брат может носить это пальто недели две.
- Три тысячи двести, - объявила Вика и внушительно добавила: - И не
забывайте, что я номенклатурная жена!
"Козырной туз, - подумал Мартын, наблюдая торг. - Бой нокаутом выиграла
Закусилиха на третьем раунде".
А Марго тем временем звенела браслетами, как солистка цыганского
ансамбля, и произносила хвалебную речь в честь и. о. председателя горсовета.
Даже собаки притихли, слушая голос своей хозяйки.
- Только для вас, - вздохнула Марго. - За тхи тысячи двести пятьдесят...
- Я хочу сделать Олегу Игоревичу подарок, - пояснила Вика, - сюрприз ко
дню рождения. Поэтому я его даже не взяла на примерку. Хотела купить что
нибудь в магазине, но мне, как жене председателя, просто неприлично
толкаться со всеми у прилавка А директора магазинов просто обнаглели; они
делают вид, что не знают, кто я. Я предпочитаю приобретать вещи в частном
порядке.
- Ай-ай-ай, - посочувствовала Марго, - какой чехствый наход!
- Я заеду сегодня вечером за пальто и привезу деньги, - оказала Вика. -
Значит, три тысячи двести пятьдесят. Ладно, куплю ему пальто, хотя он и не
очень заслуживает. Ах, мадам Бакшиш, мадам Бакшиш! Не могу без вздоха
вспомнить своего бывшего мужа - стоматолога. Хотя он был не номенклатурное
лицо, но умел меня содержать. Ах, как надо продуманно определять избранника
сердца...
"Ну и хищница, - сказал про себя Мартын, - недаром Можаев о ней говорил -
щука".
- Если у вас сейчас не все деньги, - проговорила Марго, - то можно в
хаосхочку - я вам вехю.
На участке гипнотизера заорал радиоприемник: вероятно, ребенок
окончательно отказался усыпляться и хозяин, чтобы заглушить ворчание
супруги, прибег к помощи техники. На пойманной волне слышались жалобные
детские голоса, рычание, чей-то страшный бас. Все покрывалось громким
мяуканьем. Очевидно, шла детская передача.
- Наконец-то мы покинули это собачье царство, - обрадовался Мартын, когда
калитка захлопнулась. И Вика уцепилась за руку Мартына.
- Итак, Март, - сказала она после паузы, - Кудеяров благодаря вашему
визиту будет знаменитым городом. Все увидят на экране наши сады. Озеленение!
Порядок на улицах! А председателя вы не снимали? Игорь мне ничего не
говорит...
- Не снимали.
- А будете? Я же должна знать, как его одеть.
- Специальных приготовлений не надо, - сказал Мартын. - У нас свой,
особый метод съемки. Мы снимаем неожиданно, так что объект даже не разумеет
этого. Получается очень натурально.
- Но я должна знать хотя бы, когда...
- Хотя бы завтра...
Вика облегченно вздохнула.
Возле магазина "Готовое платье" Мартын и Вика встретили Мишу. Он был
задумчив. Какие-то промтоварные мысли роились в его голове. Увидев Вику, он
оживился.
- Приобрели? - как обычно, шепотом опросил он. - С обновкой вас! А вы, -
зашептал Миша Мартыну на ухо, - тоже купили?
- Я... - начал Мартын, но в это мгновение Миша испуганно зашевелил своими
кошачьими усами и бросился в подворотню. Однако тут же был схвачен за
шиворот какой-то энергичной гражданкой.
Мгновенно собрался народ.
- За что бьют? - спрашивали зрители. - Гражданка била сумочкой Мишу по
лицу - слева направо и сверху вниз.
Миша жмурил глаза и не пытался вырваться.
- Не делайте мне больно! - изредка произносил он, и Мартын впервые
услышал его голос. Голос был густой, но противный.
- А я его бью за то, - приговаривала гражданка, - что он мне устроил вот
эту сумочку, получил сто рублей комиссионных, клялся, что такой ни у кого
нет. А такие - пожалуйста, в магазине! Аферист.
- А ты не доверяй всяким личностям, - сказали из толпы, - в магазин ходи.
Министерству торговли верь. Гражданка выпустила Мишу и пошла своей дорогой.
Толпа начала редеть. Миша подошел к Вике и Мартыну и снова зашептал:
- Заговорился с вами, не увидел, кто идет. Но меня били сейчас