И, заняв место рядом с ерзающим Умудренским, Поплавок захлопнул дверцы
фургона. Машина укатила.
- Товарищ Можаев, - произнес Владимир, - мама мне сказала, что вы едете
на Кожкомбинат к Николаю. А вы знаете, что в том районе уже работает
довольно мощная киногруппа?
- Какая? - изумился Юрий. - Кто?
- Самого Протарзанова... (голубой "ЗИМ" № 42-87, я ему два раза менял
покрышку). Виктор Викторович со своими ассистентами здесь уже с неделю.
- Юрий! - обрадованно вскричал Мартын. - Будет пленка! Мы узнаем новости
со студии!
- А сейчас я вас познакомлю с интересным человеком, - всматриваясь в
даль, произнес Калинкин. - Капитан китобойной флотилии Маломедведицын.
Больше всего любит ловить карасей, если не считать, конечно, китов.
Капитан лихо осадил свою малолитражку у бензоколонки.
- Худо, - вздохнул Маломедведицын, - на Бабьем броде Тоже не клюет. Что
делать, товарищи?
- Рекомендую самое рыбное местечко области - село Горелово, - сказал
Калинкин. - На каждый кубометр воды - дюжина сомов, а рыбью мелочь можно
сосчитать только с помощью арифмометра!
- Вот ведь хороший парень, - сказал Маломедведицын добродушно. - Механик
лучший по всей дороге. Если что с машиной - прямо к нему. Кудесник! Но любит
преувеличивать! Впрочем, у каждого свое. Я вот, к примеру, с младенчества
занимаюсь фотографией! Ты мой друг и обязан страдать наряду с родственниками
и родными! Товарищи операторы! Будьте консультантами! Как вы считаете: если
у дуба я его запечатлею? На фоне зеленых насаждений? Впрочем, минуточку, еще
одна Калинкина! Чудно! Брат и сестра - семейный кадр!
И, ухватив Надю с Володей под руки, Маломедведицын потащил их к
историческому дереву.
Когда Мартын и Юрий проконсультировали уже третий вариант семейной
фотографии, по ту сторону кустов, на шоссе раздался скрежет тормозов. Затем
послышался томный тенорок:
- Дидочка, подожди меня минуточку, я только съезжу заправлю машину. У нас
осталось всего сто граммов бензина. А вот за поворотом бензоколонка... Ты
пока погуляй вокруг дуба. Это тот самый дуб, который посадил пират Кудеяр в
честь смерти своей невесты шемаханской боярыни Февронии. Ах, Диди, в древние
времена умели любить! Феврония ждала Кудеяр а пятьдесят лет, а ты боишься
остаться без меня на минутку -
В просветах между ветвями был хорошо виден туфлеобразный белый фаэтон.
- Я слышу речь не мальчика, но еще и не мужа, - шепотом сказал Юрий. -
Мне кажется, младший Бомаршов более тяготеет к острым драматургическим
конфликтам, чем старший.
- А может, это не Альберт? - засомневался Калинкин. - Машина-то его... Но
внешность... Где львиная грива? Где крысиные усики?
- Уже недели две как Альберт перестроился... Под влиянием газетной
критики... Завел новую прическу, перешивает гардероб... - усмехнулся Юрий и
взял фотоаппарат из рук капитана. - Переходим на документальный жанр.
- Тише, не спугните! - прошептала Надя. - Слушайте!
- Но почему ты меня высаживаешь? Тебе стыдно показаться со мной вместе на
людях? - спросила спутница Альберта. - Или ты женат и в паспорте у тебя сюит
брачный штамп?
- И ты можешь думать обо мне так дурно? - воскликнул Бомаршов, предъявляя
Диди свой "чистенький" паспорт. - Я волнуюсь за твою жизнь. Ведь здесь
работает на выдаче горючего один из Калинкиных! Этот мрачный бензозаправщик
может убить нас шлангом...
- Ты преувеличиваешь.
- Ни капли! Обычный акт кровной мести! Калинкины мечтают всеми правдами и
неправдами породниться с капиталами моего папы! Если же Калинкин нас увидит
вдвоем, он поймет, что их расчеты рушатся... А как тогда мы получим горючее?
- Ах, вот какой разговор! - зловеще прошептал Владимир. - Не мешайте мне.
Я сейчас выйду один на дорогу и...
Но тут Надя подмигнула Мартыну, и Благуша, ухватив Владимира за талию,
лишил его свободы передвижения.
- Не торопись! - Тихо сказала Надежда. - Продолжайте фиксировать
Альбертика на пленку. Кажется, у меня есть замысел...
Калинкина взяла у Маломедведицына очки-светофильтры, водрузила их на нос,
распушила волосы так, как это делала Вера. Затем, выхватив из кармана
Владимира химический карандаш, покрасила губы в фиолетовый Цвет.
- Ну, мой выход, - сказала Надя и, раздвинув кусты, шагнула на шоссе.
- Боже! - вскричала она, заломив руки. - Что я вижу! Берт!
Бомаршов оглянулся. Челюсть его отвисла, словно у паралитика. Глаза стали
двумя нулями.
- Ве... Ве... Верусик... - пролепетал Альберт, пряча паспорт. - Я...
она... ты... Мы случайно...
- Берт! - Вериным голосом простонала Надя. - Ты разбил наше счастье...
Юный Бомаршов попал меж двух огней. Ой то делал шаг вперед, к "Вере", то
отступал назад, к Диди.
- Сейчас мы выясним отношения! - сказала Диди и зачем-то погляделась в
зеркальце над рулем.
- Что ж, выясним, - согласилась "Вера".
- Папа! - простонал Альбертик, хватаясь то за сердце, то за голову.
- Он вас никогда не любил! - Сказала Диди задорно. - Он уже три часа
любит меня! И он будет моим! Пусть проигравший плачет, кляня свою судьбу!
- Дайте мне на вас посмотреть хорошенько, - не выдержав, своим голосом
сказала Надя. - Не часто приходится носом к носу встречаться с такими
откровенными фифочками.
- Пусть я фифочка, - отчеканила Диди, - но вы можете проститься с вашим
Альбертиком!
- Это не она! - вдруг закричал Драматургов сын. - Это не Вера! Оптический
обман! Это Надежда Калинкина! Семейные интриги! Кровная месть! Я...
Неожиданно Альберт осекся. Он увидел выбирающихся со своего
наблюдательного пункта операторов, Владимира и капитана.
- Папа! - пискнул юный Бомаршов, хватаясь за рычаги управления.
Белый фаэтон взревел мотором и, взяв с места в карьер, скрылся за
поворотом.
- Ставився як лев, а згинув як муха, - усмехнулся Мартын.
- От нас не уйдет! - сказал Владимир. - Горючки не хватит.