Размышляя об универсальной обтекаемости надписи, Юрий присел на скамью
подле калитки. Зазвенела щеколда, и наружу высунулась похожая на кочанок
цветной капусты седоватая голова с круглой лысинкой.
- А что вы тут делаете, добрый человек?
- Сижу, - ответил Юрий. - А что, строго воспрещается?
- Посторонним - категорически! - фыркнула голова. - А вы из кино будете?
Я всех ваших по аппаратикам угадываю. Товарища Хватадзе небось ждете? Сейчас
доложу!
Цветная капуста исчезла.
"Загадочный человек этот Хватадзе, - подумал Юрий. - Приравнял своих
овечек к государственной тайне. Спецсторожа, предварительный опрос. Хорошо
еще, что анкеты не заставили заполнять". Снова брякнула щеколда Седенький
вахтер, выйдя за ворота, сделал приглашающий жест:
- Гавриил Автандилович немного задерживается. Просит вас подождать.
Зайдите.
- Ну что ж, - усмехнулся Юрий, - не будем обижать хозяев. - И тут же
подумал; "Интересно, какие волшебства скрываются под этой вывеской-ребусом".
Вопреки ожиданиям, кроме старичка вахтера, внутри ограды не было видно ни
лаборантов, ни старших барановедов, ни младших овцеводов. Очевидно, весь
личный состав лаборатории находился на месте съемок великого открытия.
Дверь веранды распахнулась, и навстречу Юрию вышел сам кандидат наук
Хватадзе был в медицинском халате и держал в руке желтый солдатский ремень с
пряжкой, похожей на электросчетчик. Усы-стрелки показывали без десяти два:
руководитель лаборатории пребывал в хорошем настроении.
- Зачем пришел, дорогой? - спросил он. - Почему, дорогой, от своей
киноотары отбился? Наверное, товарищ Прогарзаношвили прислал?
- Я об овечке беспокоился. Жалко овечку.
- Сейчас она подсохнет - назад пойдем. Сниматься будем. Садись пока тут.
Ожидай Хватадзе. Никуда не ходи - не мешай изобретать. Кругом, дорогой, ток
имеется высокого напряжения. Один шаг не туда - угольком станешь. У нас даже
баран и тот в резиновой обуви ходит. Научная среда, ничего не поделаешь!
Сиди смирно, дорогой, смотри на мое учреждение.. Хороший дом, а? - И
Хватадзе исчез, ключом заперев за собой дверь.
Юрий покорно сел на скамейку. Слева из маленького, поросшего мхом
погребка тянуло запахом винных бочек. Справа, из полуоткрытого окна дачки
струился тонкий аромат свежего шашлыка и жареного лука. У Юрия начал
разыгрываться аппетит.
- Хорошо, что Мартына тут нет, - пробормотал он и, решив прогуляться
вокруг дачи, встал со скамьи. - Благуша не выдержал бы этой кулинарной
пытки!
С задней стороны дома, подле большого трехстворчатого окна Юрий
остановился. Его привлекли треск и вспышки света. Так сильно пахло озоном,
будто только-только закончилась бурная летняя гроза.
Зная, что любопытство большой порок, Юрий все же не выдержал и заглянул в
окно. Заглянул и... обомлел.
- Так вот в чем, заключается синтетическо-аналитический метод! -
прошептал Юрий и быстро расчехлил аппарат. - Это очень пригодится...
РАССКАЗ О ТОМ, КАК ГАВРИИЛ ХВАТАДЗЕ ВЫВОДИЛ ЦВЕТНЫХ ПСОВ, СКРЕЩИВАЛ
СВИНЬЮ С ЧЕРНОБУРКОЙ И КАК ДОШЕЛ ОН ДО ЖИЗНИ ТАКОЙ, ЧТО ИЗОБРЕЛ
СИНТЕТИЧЕСКУЮ ОВЦУ
Когда дитя гор и цитрусов Гавриил Хватадзе приехал в столицу, он еще не
мечтал о научной карьере. Субтропический юноша был шумлив, как Терек, и
беззаботен, словно утренний ветерок в теснине Дарьяла. Гавриил верил в свою
счастливую звезду. Эта вера базировалась на трех китах: свидетельстве об
окончании средней школы, неотразимых для юных москвичек усиках и престарелом
папе-садоводе, который сбывал курортникам плоды своего мандаринового сада и
половину выручки отправлял сыну.
Постоянно имея приток свежих мандариновых денег и неограниченные резервы
свободного времени, черноусый Гавриил принялся за устройство сердечных дел.
Среди покоренных им особ было одно нежное создание - дочь известного
профессора-естествоиспытателя. Ее пылкая любовь и навела Хватадзе на мысль
посвятить свою жизнь достижению ученых степеней.
Гавриил стал ассистентом тестя. Маститый родственник решал сложнейшие
проблемы по выращиванию седьмой ноги у мушки дрозофилы. Но после двух-трех
ударов по профессору со стороны широкой общественности Хватадзе сообразил,
что тесть шагает по неверному пути. И Гавриил решил вести самостоятельный
исследовательский образ жизни.
- Надо, понимаешь, как можно скорее выходить из научного тупика! - сказал
Гавриил своей супруге. - Твой папа отсталый человек. За два года не мог
устроить мне защиту диссертации! Вместо того чтобы из любимого зятя делать
кандидата наук, он делал из мухи слона!
Свободный, как горный ветер, Хватадзе принялся за поиски более
фундаментального объекта, чем муха-семиног.
Однажды, когда Гавриил Автандилович находился на даче, мирная трапеза
была прервана просительным собачьим лаем. Возле террасы, явно рассчитывая на
угощение, стоял пудель волшебного голубого цвета.
- Бог подаст, - сказала супруга, поглощая жирный плов.
- Вай! - озаренный идеей, вскричал Гавриил и бросился к собаке. -
Феномен! Голубой пудель! Дорогая, угости собачку! Ну, пойди сюда, мой
желанный, пойди сюда, мой небесный...
После того как коварно плененный пес был водворен в спальню, на террасе
состоялось летучее совещание.
- Хватадзе сумеет поставить дело на солидную ногу! - ораторствовал
Гавриил Автандилович. - Это уже не мушиный масштаб! Срочно надо
запатентовать производство разноцветных собак, понимаешь? Чтоб Хватадзе
поручили научно-исследовательскую ферму!
- Надо глядеть в корень! - рассудительно заметила супруга. - Какие
проблемы будет решать твоя ферма?
- Прежде всего, дорогая, - произнес Хватадзе, - выяснение законов
изменения окраски для последующего внедрения в массовое собачье
производство. Хватадзе вытеснит голубых песцов! Хватадзе выведет спецпороду
камуфляжных псов! Зеленая масть, например, незаменима для охотничьих
промыслов. Представляешь, дорогая, зайцы будут принимать наших собак за
болотные кочки! Цветомаскировка.
- На болоте зайцы не водятся, - мудро заметила супруга.
- Наши собаки загонят их туда! - вдохновенно воскликнул Гавриил