— С Поддувайловым всё хоккей. Аттилой здесь и не пахнет, — сказал Егор. — Следующий на очереди жилец квартиры No 2 — Влобышев. Кто вытащил Влобышева?
— Я! — уныло сказал Дон-Жуан, забирая у него кувалду.
Он представил здоровенного мрачного штангиста, и настороение у него резко пошло вниз, как вдруг спасительная мысль осенила его. Крикнув: «Я сейчас вернусь!», Дон-Жуан быстро побежал вверх по лестнице.
— Ты куда? Струсил, что ли? — крикнул ему вслед Федор.
Но Дон-Жуан уже не слышал его. Добежав до дверей квартиры No 4, как всегда незапертных, он толкнул их и вошел в коридор. Из комнаты остряка Кузьмы Хихикина доносилось монотонное бормотание. Дон-Жуану это показалось подозрительным. Он подкрался к дверям и заглянул в щель. На диване сидел Кузьма Хихикин. Сжимая ладонями виски, он раскачивался взад-вперед и что-то беспрестанно бормотал. Дон-Жуан вслушался и разобрал слова:
— … Лежат два червяка на дороге и спорят. «Тебя первого раздавят!» — «Нет, тебя!» — «Тебя!» — «Нет, тебя». — «Тебя-я-я-я!» — «Ну вот, я же говорил, что тебя-я-я-я!»
«Так вот в чем дело! Он разучивает анекдоты из сборника!» — осенило Дон-Жуана, и он едва не расхохотался. Вот значит откуда Хихикин черпал свои остроты!
Решив, что стоять в коридоре дольше не имеет смысла, Дон-Жуан постучал и заглянул в комнату. Хихикин поспешно захлопнул книжку и сунул ее под подушку.
— Чего тебе? — спросил он. — Не видишь, человек к лекциям готовится?
Впрочем уже через секунду Хихикин заметил в руках у Штукина-младшего кувалду и заинтересованно спросил:
— А эта фигня откуда? Из цирка?
— Нет, не из цирка. Это дуромер, последнее чудо техники, — сказал Дон-Жуан.
— Какой еще дуромер? — подозрительно спросил Хихикин.
— Измеритель мозговой активности. Стопроцентно определяет, кто умный, а кто дурак… — и Дон-Жуан постучал себя пальцем по лбу.
— Врешь! Нет такого прибора! — не очень уверенно сказал Хихикин. Он отобрал у Дон-Жуана кувалду и, заметив провод, снял у мальчика с пояса датчик.
— Ишь ты, действительно дуромер! А я думал, ты меня прикалываешь! И как эта штука работает? — спросил Кузьма.
— Запросто! Стукни меня кувалдой по макушке. Видишь, стрелка на месте? Значит, со мной все в норме. Я нормальный, так сказать, среднестатический человек. Ничего особенного. Вот если стрелка переместится — значит, личность незаурядная, талант или гений.
— Гм… — произнес Хихикин, изучая стрелку. — Гм… Ну-ка попробуем…
И он опасливо дотронулся кувалдой до своего лба.
— У! — обрадовался Хихикин. — Стрелка дергается! Я гений!
Дон-Жуан напрягся. «Неужели Хихикин?» — подумал он, бросая быстрый взгляд на датчик. Но стрелка сместилась только на одно деление. Это всего лишь означало, что Хихикин слегка с присвистом. Впрочем, об этом можно было догадаться и раньше.
— Классная штука! Надо еще кого-нибудь проверить! — завопил Кузьма. — Ты мне одолжишь на время свой дуромер?
— Само собой! — кивнул Дон-Жуан, которого такой расклад вполне устраивал. Он и отправился к Хихикину именно потому, что был уверен: тот обязательно клюнет.
Спускаясь по лестнице рядом с Хихикиным, Дон-Жуан бросил торжествующий взгляд на стоящих на площадке ребят. Гений одобряюще показал большой палец. Федор, чтобы не демонстрировать любопытному Кузьме свой скафандр, прятался пока у почтовых ящиков.
Первым Кузьма помчался к своему приятелю Влобышеву. После звонка в квартире словно завозился медведь, и к двери направились тяжелые шаги.
Кузьма, похрюкивая от предвкушения, подождал, пока Влобышев, красный от жары, с поросшим густой шерстью огромным брюхом, откроет дверь и огрел его по лбу надувной кувалдой.
— Ты чего, Кузьма, заболел? — прорычал штангист, сгребая его своей ручищей за шиворот и отрывая от пола.
— Проверка интеллекта! — заявил Хихикин, болтаясь в воздухе. — Смотри, стрелка даже не шелохнулась.
— И чего это значит? — подозрительно спросил Влобышев.
Кузьма замялся.