— И что нам делать?
— Что нам делать, что нам делать? Думать надо. Во-первых, установите дежурство у кувшина. Пока кувшин у вас, Аттила не сможет надолго вселиться. Во-вторых, я вам дам с собой Маменьку. Разумеется, если сумею ее уговорить одолжиться вам на время.
— А зачем нам Маменька? — спросил Егор, опасливо оглядываясь по сторонам, не полетит ли в него откуда-нибудь стул или табуретка.
— Как зачем вам Маменька? — возмутился профессор. — Да я ее, можно сказать, от сердца отрываю. Во-первых, Маменька способна за три минуты дважды облететь вокруг Земли и проникнуть куда угодно от подводных глубин до кратера вулкана. Во-вторых, Маменька очень любит выполнять поручения. Правда со сложными поручениями она не справляется, но если нужно что-то разнюхать, разведать или запустить в кого-нибудь глобусом — это она за милую душу. У Маменьки есть только один маленький минусик. Она порой бывает самую малость вспыльчивой.
— Хорошо, мы возьмем Маменьку. Большое спасибо за такой подарок! — со вздохом поблагодарил Егор, сообразив, что отмазаться от Маменьки ему вряд ли удастся. А если так, то не пришлось бы им всем лежать в соседней с профессором палате, пострадав от непредсказуемого Маменькиного буйства.
— Вот и хорошо, я знал, что ты разумный мальчик! — обрадовался профессор. — А я тут пока поразмышляю, как нам выкурить Аттилу из президента, если он все-таки в него заберется.
Облизав губы, профессор взялся за уламывание Маменьки. Дело это было непростое. Маменька наотрез отказывалась оставлять его, обижалась, дулась, вздыхала, швыряла в стену тумбочку, громыхала кроватями, даже сорвала с петель дверь и выломала раму, но потом, поддавшись на доводы профессора, постепенно смирилась и согласилась. А потом Егор почувствовал, как его вдруг оторвало от пола и подбросило вверх, едва не свернув шею об потолок.
— Ну вот! Я так и знал, что ты ей понравишься! — воскликнул профессор. — Теперь тебе нет необходимости слезать по дереву. Маменька снесет тебя вниз безо всякого лифта со свойственной ей деликатностью и предупредительностью.
— Да уж… — проворчал Егор.
— И вот еще: я хочу тебя предупредить, — прошептал профессор, поманив его к себе забинтованной рукой. — Ради Бога, не говорите при Маменьке никаких плохих слов и не обижайте ее. Она очень щепетильна и в своем праведном гневе способна переломать вам все кости. Запомнил?
— Запомнил, — кивнул Егор.
— В таком случае всего хорошего! — сказал профессор.
В тот же миг невидимая сила оторвала Егора от пола и швырнула его головой в выломанную раму. Уверенный, что ему сейчас придет конец, юноша ласточкой помчался вниз. И лишь после того, как в трех сантиметрах от земли Егора снова подхватило и мягко опустило на траву, он вспомнил слова профессора о маменькиной деликатности и предупредительности.
АТТИЛА РВЕТСЯ К ВЛАСТИ
Когда возле своего дома Егор слезал со скутера, у него дрожали колени. Маменька домчала его быстрее молнии. Ей наскучило, что скутер не разгоняется больше шестидесяти километров в час, она забралась в двигатель, что-то сам сделала, увеличив его мощность раза в три, и заодно сломала тормоза. Поэтому когда минутой спустя Егор стал обгонять иномарки и, не останавливаясь проноситься мимо светофоров, его это уже не удивляло. Его вообще ничего не удивляло, потому что он уже мысленно прощался с жизнью.
Дважды он едва не врезался, но оба раза Маменька подхватывала его скутер и переносила его через препятствие.
Домой Егор вернулся как раз в тот момент, когда его брат Федор от нечего делать стал задирать Колбасина, а тот имел неосторожность огрызнуться, назвав Федора «болваном».
— Это что наезд или повод для драки, а Колбасин? Ты чего, устроил восстание толстых козявок? — рассердился Федор и стал толкать Пашу в плечо.
— Остань, а то я тебя ударю! — пригрозил выведенный из себя Паша.
— Ну ударь, ударь! Давай ударь! Я разрешаю, можешь проверить мой пресс! — стал требовать Федор, гордившийся своими мышцами.
Паша, знавший, что теперь Федор ни за что не отстанет, пока не добьется своего, сжал правую руку в кулак и неуверенно ткнул Федора в живот. Удар вышел совсем слабеньким. Каратист приготовился издевательски расхохотаться, но тут его подкинуло в воздух, три раза перевернуло и со всего размаху вдвинуло головой в открытую тумбу письменного стола. Паша с отвисшей челюстью наблюдал за последствиями своего удара.
Через некоторое время Федор озадаченно высунул голову из тумбы. Он хотел было броситься на Пашу, но не решился и остался сидеть на полу. Хотя положение брата было незавидным, Егор улыбнулся.
— Да, я совсем забыл! — сказал он. — Профессор одолжил нам Маменьку.
— Какую мамочку, свою? — не понял Дон-Жуан.
— Маменькой он называет полтергейст.
— Какой полтергейст, тот самый? — ошарашенно спросил Федор.
— Угу, — кивнул Егор. — И этот полтергейст терпеть не может ссор и драк.
— Так это Маменька меня шарахнула?