— И что я буду с ним делать?
— Потом скажу! Теперь ты надевай! — подтолкнув оторопевшего Егора, Дон-Жуан бросил ему второй скафандр.
— Почему я, а не ты? — удивился тот.
— Потому что ты полезнее. Надевай, а то сейчас ворвутся! — торопил его Дон-Жуан.
В коридоре уже грохотали шаги и слышались негромкие приказы. «Альфа» занимала позиции для штурма. Вот-вот их дверь должна была рухнуть. Дон-Жуан решительно вытолкнул Гения и Катю на крышу.
— Наденете скафандры и будете прыгать с крыши на крышу. Всё ясно?
— Но мы разобьемся! — сказала Катя.
— Не разобьетесь! В скафандрах пневмоусилители и раздвижные крылья для дельтопланирования!
— А ты? Что будет с тобой! — Катя, схватила Дон-Жуан за руку.
— Не волнуйся? Мы с Федором их отвлечем! Всё равно скафандров больше нет. Бегите, живо! Да что ты застыла, как столб, беги!
— Зачем ты это делаешь? — спросила Катя.
— Затем, что я тебя люблю, глупая! — сказал Дон-Жуан.
Покраснев, он решительно захлопнул за ними люк, а сам бросился в противоположный конец зала, где стояла обращенная дулом к двери пушечка. «Когда альфовцы увидят пушку, они наверняка на несколько секунд растеряются и это даст Кате и Егору дополнительный выигрыш во времени,» — думал он.
Пока Гений надевал скафандр, перед Катей всё стояло лицо Дон-Жуана в тот миг, когда он выталкивал её на крышу. Для девушки было ясно, что Дон-Жуан пожертвовал собой ради нее и Егора и сделал это так же просто и красиво, как князь Багрятинский или любой герой из книг. В одну секунду перед ее мысленным взором пронеслись все письма, что писал ей Дон-Жуан, его стихи, все их свидания и вечера, что они просиживали вместе у нее комнате или в квартире его дедушки среди строгих музейных стеллажей.
Говорят, все великие озарения приходят внезапно. Вот и у Кати в сознании вдруг сложилась мозаика из разрозненных чувств и представлений. Она поняла то, что поняла потом Ольга Полонская, отвергнувшая гусара, и лишь потом понявшая, что он один по-настоящему любил ее. Внезапно Катя вспомнила то, на что обращала внимание и раньше: профили гусара и Дон-Жуана похожи, как похожи они ростом и сложением. Будь Дон-Жуан на десяток лет старше, носи он усы — его и князя Багрятинского непросто было бы отличить. Да и кто знает, как причудливо переплетаются в веках гены романтиков, поэтов и влюбленных?
У Кати мелькнула мысль, что даже любя гусара, она любила в нем Дон-Жуана, и её любовь к призраку была романтической репетицией к этому единственному и первому в ее жизни чувству. Но почему-то так в жизни случается, что все великие прозрения посещают нас слишком поздно или не к месту.
Вот и сейчас Кате хотелось крикнуть Дон-Жуану: «Я тебя люблю!», но люк был закрыт, а с последнего этажа уже доносился звук срываемых с петель дверей: «Альфа» шла на штурм.
— Быстрее! Чего ты стоишь? — Егор, который был уже в скафандре, схватил ее за руку и потащил за собой.
Надо сказать, что пока Катя разбиралась в своих ощущениях, Гений не терял даром времени. Он успел осмотреться и выяснить, что со стороны Красной площади укрыться негде, там всё просматривается; с другой стороны — у памятника Маршалу Жукову стоят машины спецназа и расположены позиции снайперов, с третьей стороны — Александровский сад, так что единственный возможный путь отступления — это прорываться по крышам к приворотной часовне и дальше к метро. Даже альфовцы не могли предположить, что они прыгнут вниз на камни, поэтому, убедившись, что с этой стороны нет пожарной лестницы, они не стали выставлять здесь даже дозорных.
Катя и Егор замерли на самом краю. До следующей крыши было метров пятнадцать и этот провал с брусчаткой внизу казался пропастью. Катя случайно посмотрела вниз, и у нее закружилась голова. Заметив это, Егор оттащил ее от края.
— Не смотри туда! — велел он. — Разбегаемся и прыгаем. Если хорошо расчитать прыжок, то пневмоусилители перенесут нас на следующую крышу.
— А если не допрыгнем?
— Если не допрыгнем, должно включиться дельтопланирование, — заявил Егор.
Ему хотелось на это надеяться, хотя твердой уверенности у него не было. В конце концов, их скафандры были лишь опытными моделями.
«Надо прыгать. Если не прыгну, то, выйдет, что жертва Дон-Жуана была напрасна,» — подумала Катя. Она разбежалась, крикнула: «Дон-Жуан!» и, оттолкнувшись ногами от края, прыгнула одновременно с Егором.
Пневмоусилители не отказали. Пронесшись над каменным колодцем, оба приземлились на следующей крыше. Спрятавшись за трубой, они наблюдали, как из исторического музея выволакивают и сажают в машину Дон-Жуана, Федора и профессора Фантомова. Потом трое альфовцев поднялись и на крышу, на которой минуту назад были друзья, обшарили ее и не найдя никого, скрылись.