Увидев стоявшего у пушки юношу, альфовцы, как он и ожидал, бросились на пол, ожидая выстрела.
— Это экспонат! Он не стреляет! — крикнул охранник музея, которого тоже на всякий случай повалили и взяли на прицел.
Только тогда спецназовцы бросились к Дон-Жуану, грубо, оторвав рукав, заломили ему руки и оттащили от пушки. Другие тем временем взяли на прицел Федора и профессора Фантомова и схватили их. Среди спецназовцев Дон-Жуан увидел того самого сутулого, который арестовывал их в первый раз. На лбу у него была ссадина — должно быть ударился, когда Маменька надела ему на голову унитаз. Естественно характер сутулого от этого не улучшился.
— Где остальные? Отвечай, сволочь! — крикнул он сорванным голосом, хватая Дон-Жуана за шею и встяхивая.
— Нас только двое. Остальные убежали. Мы не знаем, где они, — ответил Дон-Жуан, изо всех сил стараясь выдержать полыхавший бешенством взгляд сутулого.
— Врешь! Охранник говорил, что вас было четверо!
— Проверьте этого охранника на алкоголь. Пить меньше надо, тогда и в глазах двоится не будет. Кстати, как ваш унитазик, захватили на память? — дерзко ответил Федор.
— Что ты сказал, свиненок?! А ну повтори! — сутулый бросился к подростку, поднимая для удара кулак, но его спутник, невысокий плотный мужчина в камуфляже, по погонам полковник, обхватил его сзади и оттащил.
— Майор, возьми себя в руки! Ты что, спятил? Хочешь угодить под суд? Ступай и жди в машине!
Сутулый что-то яростно пробурчал, отвернулся и отошел. Полковник обернулся к своему заместителю, усатому мужчине лет тридцати:
— Отведи задержанных в машину и газуй к президенту! Свяжешься с ним по спецсвязи, он ждёт. Все здание прочесать от подвалов до крыш: здесь где-то должны быть еще двое! Выполнять!
Микроавтобус с затемненными стеклами, в который посадили Федора, Дон-Жуана и занесли кровать с профессором, включив мигалку, стремительно мчался по встречной полосе. Справа и слева от ребят с автоматами на коленях сидело два дюжих альфовца и еще один впереди рядом с водителем. Дон-Жуан, хорошо знавший Москву, видел, что они мчатся на юго-запад. Примерно через полчаса машина остановилась у длинного бетонного забора на улице Академика Варги. Под шлагбаум нырнул человек в военной форме, перебросился парой слов с шофером, заглянул в салон и махнул рукой. Шлагбаум поднялся и машина въехала внутрь.
«Горки-9» — успел Дон-Жуан прочитать надпись на кирпичном здании проходной и понял, что их привезли в одну из самых известных президентских резиденций. Через полкилометра был еще один шлагбаум, а вскоре еще один — последний. Наконец микроавтобус остановился у белого двухэтажного дома с колоннами. Здесь ребят вывели из машины и провели внутрь. Возле лифта охрана сменилась. Альфовцев дальше не пустили, а ребят передали четырем мужчинам в темных костюмах. Один из них обошел вокруг Федора и Дон-Жуана с детектором, обшаривая каждую складку одежды. «Проверяет, есть ли оружие!» — догадался Федор.
Ребят посадили в лифт, который стал быстро спускаться в шахту. По тому, как у него заложило в ушах, Дон-Жуан понял, что лифт скоростной. Вначале Дон-Жуан удивился, зачем в двухэтажном доме скоростной лифт, а потом сообразил, что их опускают в секретный президентский бункер. Прикинув скорость движения лифта и то время, что они провели в шахте, юноша подсчитал, что бункер находится на глубине примерно ста-ста пятидесяти метров.
— Вот мы лопухи, искали Аттилу в Кремле, а он забрался в бункер! Сюда и полтергейст не проникнет, а Колбасин с ловушкой и подавно. Он даже не догадается, где искать, — уныло подумал Дон-Жуан.
В бункере вовсю работали кондиционеры. У лифта и у поворота коридора точно манекены замерли охранники. Ребят провели мимо них и у широких герметичных дверей передали еще одним охранникам.
«Вот это система безопасности! Как Аттила дрожит за свою шкуру!» — подумал Дон-Жуан.
Здесь их еще раз проверили детектором и провели в кабинет, находившийся за сплошной бронированной дверью десятисантиметровой толщины. В кабинете за большим столом с разложенной на нем картой сидел полный человек и разговаривал по телефону. Увидев вошедших, он положил трубку и встал. Федор и Дон-Жуан замерли, словно оцепенев.
Они не двинулись бы с места, даже если бы дюжие охранники не придерживали их за предплечья. Этого человека сложно было не узнать. Его сотни раз показывали по телевизору, когда он встречался с иностранными деятелями, выступал с обращениями или поздравлял нацию с Новым годом. Правда, по телевизору цвет лица у него был лучше, а морщины не были такими глубокими, но тем не менее это был именно он. Федор и Дон-Жуан даже усомнились, не ошиблись ли они в своем предположении, настолько естественно и привычно выглядел президент. Неужели это всего лишь телесная оболочка, а на самом деле президентом управляет призрак древнего завоевателя, под конем которого едва не рухнул Рим?
Только когда президент подошел совсем близко и на несколько секунд остановил на Дон-Жуане свой неподвижный, немигающий как у змеи взгляд, а в глубине зрачка на миг зажглась рубиновая искра, подросток узнал Аттилу и по позвоночнику снизу вверх у него пробежал холод.
— Это все? Где остальные? — негромко спросил президент.
— Троим пока удается скрываться, — отрапортовал начальник охраны. — Мы схватили двоих и человека в гипсе. Прикажете доставить его к вам?
— Не надо. Загипсованным займитесь сами. А с этими оставьте меня наедине и вот ещё… снимите с них наручники! — приказал президент, переводя пристальный взгляд с Дон-Жуана на Федора.
Начальник охраны замялся:
— Снять-то можно, но будет ли это разумно?
— Оставьте нас. Мне что еще раз повторять?
Голос президента звучал как обычно ровно — ленивый медленный голос человека, которому нет необходимости говорить громко, чтобы его услышали, но на мгновение в нем возникла та стальная, незнакомая прежде охранникам нотка, которая две тысячи лет назад бросала орды варваров на римские легионы.
Начальник охраны мало что смыслил в древней истории, но опасную для себя нотку почувствовал.
— Слушаюсь! Если что мы будем рядом! Вам достаточно только позвонить… А вы двое, смотрите без глупостей. Учтите, отсюда вам деться некуда, — угрожающе сказал он, отщелкнул с запястий ребят наручники и отступил к дверям.