му.
Эсэм осторожно подкрадывался к ноге. Подойдя на метр, он не стал при-
касаться к ней, а попытался древком щетки подтолкнуть ее поближе к себе.
Палка неожиданно уменьшилась в длине, и Эсэм безрезультатно шаркнул ей
по полу. Посмотрев на конец щетки, он удивленно обнаружил, что тот сре-
зан идеально ровной плоскостью. Эсэм проделал еще одну попытку, на этот
раз ведя палкой по полу очень медленно. Тут он заметил причину явления,
хотя она не очень-то укладывалась в голове. На полу был стык двух кусков
линолеума, именно к нему и примыкала нога своей верхней усеченной
частью. Вся дальняя часть щетки, которая зашла за линию стыка, за некую
границу, бесследно пропала. Обследовав ловушку, насколько это позволяли
остатки щетки, Эсэм утвердился в том, что она совпадает с линией сопри-
косновения кусков линолеума, и решил пометить ее как-нибудь более замет-
но. Набрав ладонью побелки со стены, он прочертил вдоль стыка мелом фи-
нишную черту. Заметнее не стало. Эсэм присмотрелся к ноге, и ему показа-
лось, что жирные вены ступни пульсируют. Набросив на нее платок, преодо-
левая отвращение и страх, он коснулся пульса пальцем. Нога была теплой и
явственно осуществляла кровообращение. Эсэм, не имея больше терпения и
желания возиться с пакостными чудесами, побежал в кабинет.
Балаган репетировал последний день Помпеи, балаганщики рвали на себе
волосы.
Вилли катал шарики из остатков фениного творога, весь блядский панте-
он, с надрывными воплями, тянул к нему руки, ища защиты.
- Перестаньте блажить! - огрызнулся Вилли. - На, вот тебе, - и он
вложил в чью-то отверзтую длань один из шариков, точно милостыню. Илья
Георгиевич уже уперся лбом в пол и произносил свои рэпы на старославянс-
ком. Ли звонила в посольство, губки ее зло сжимались. Татьяна Алексеевна
хлопнула стопку водки и собирала по всем комнатам провода, выдирая их из
электроприборов.
Эсэм посмотрел на часы: оставалось десять минут до открытия огня. Он
попробовал перекричать общий шум:
- Не наступайте ни на какие линии - это опасно! Его услышал один Ере-
мин и даже благородно перевел сказанное на английский.
- На какие линии? - спросил переводчик.
- На любые: на рисунок линолеума, на полоски ковров, на стыки и тре-
щины. Вы в "классики" когда-нибудь скакали? Вот так и прыгайте на одной
ножке. Спидоносец наступил на одну линию и пропал, одна нога от него ос-
талась. Правда, живая.
- Кто будет на посошок? - крикнул Вилли, держа в руках бутылку и две
рюмки.
Откликнулась на предложение Татьяна Алексеевна. Эсэм присоединился к
ним:
- Татьяна Алексеевна, вас надо переводить на руководящую работу: для
секретаря-референта вы слишком много пьете.
- Раз в жизни - могу себе позволить. Ты что, меня повышаешь?
- Будьте покойны! - поклонился Эсэм.
... В 3.15 здание трижды сотряслось. Секунды отсутствия твердой почвы
под ногами отозвались в головах резкими позывами тошноты. На улице тре-
щали десятки барабанов, посыпая стены и стекла здания свистульками и ко-
локольчиками.
- Ну, пора! - Вилли поднял свой взвод в последнюю атаку. Перебежками
его куры двигались за ним в сторону лестничного пролета. Татьяна Алексе-
евна, как комиссар, в портупее проводов убежала с ними.
Эсэм сидел у внутренней стены кабинета на полу, опасаясь случайных
пуль в окно. Когда мимо него в дверь, вслед за Вилли, пыталась проско-
чить Ли, он поймал ее за руку и насильно усадил возле себя на пол. Негр
настороженно посмотрел на него. Эсэм отрицательно покачал головой и
предложил ему жестом садиться тоже. Том грузно опустился. К ним подполз
еще нерасторопный Илья Георгиевич.
- Эсэм, вы не идете? - спросил он.
- Нет. Я никуда не собираюсь. Все перемещения по этому зданию таят в
себе смерть, и каждый раз новую.
- Правильно, молодой человек, правильно. Надо подождать, - бурно за-
шептал лысый. - Скажите, что случилось с Колей?
- Коля наступил на некую границу, на черту. И исчез. Илья Георгиевич
покивал, досадливо причмокивая.
- Знаете, слово "черт" ведь происходит от слова "черта". . .
- Не придавайте этому большого значения.
- "Словом можно убить", помните. . . Скажите, что вы намерены делать?
- Я не знаю, - Эсэм пожал плечами. - Именно в том-то все и дело, что
мы не знаем, что надо сделать. У вас нет ощущения, что от нас чего-то
ждут ? И не отпустят, пока мы этого "чего-то" не совершим.
- Думаете?
- И что самое смешное, мы можем этого "чего-то" и не заметить. Не по-
нять, в чем миссия. Может, это какое-то действие, может, слово, может,
полслова...
Эсэм так и не отпустил руку Ли, она сидела рядом и не вырывала ее.
Искоса он взглянул на Тома, который никак не реагировал на это или прос-
то не замечал нюанса.
... Вилли стоял у кромки воды, заполнявшей лестницу. Куры жались воз-
ле. Вода была взбаламучена, плавала грязь, щепки. Ступенька за сту-
пенькой жидкая муть стала отступать. Вилли радостно оглянулся на девиц:
- Лед тронулся!
Через пятнадцать минут грянули новые орудийные выстрелы. Прохарчин из
своего командного пункта наблюдал, как здание рвет на мостовую бурными
потоками из дыр, проделанных его танками. Огненные шары частично были
подавлены, часть уничтожена, но возникали все новые и новые, а некоторые
вообще пуля не брала. ... Эсэм сосредоточенно рассматривал маникюр и
кольца плененной руки Ли, взвешивал пропорции фаланг и ширину ногтей,
проверял гладкость кожи. И остался доволен. Илья Георгиевич сильно дер-
гался при каждом взрыве и, чтобы как-то успокоить самого себя, нес вся-
кую тарабарщину, все, что приходило на ум:
- Сгорим как свечки. И зачем? Никто не знает. В чем миссия? В чем
предназначение? Родить Исаака. В этом все твое предназначение - родить
Исаака... Вергилий написал эклогу о младенце и, наверное, даже не заме-
тил. Написал - и попал в любимцы Европы...