Hу, да. Короче, значит, все оттягиваются в полный рост. А теща, ага.
А теща, короче, стоит и смотрит на это кино через стеклянную дверь. И
думает, что же ей, бедной, делать. И в конце концов она въезжает, что
это все одна мафия, и ничего она тут не сделает. И Хрюшкин с ними всеми
заодно. Короче, надо писать генеральному прокурору, нанимать адвоката,
раскручивать следствие.
И все эти смуры ее так сильно загружают, что она машинально садится
на диван и постепенно начинает беседовать с генеральным прокурором.
И вот вся бригада убитая заходит с кухни повтыкать в телевизор. А тут
теща сидит на диване и на полном умняке беседует с генеральным
прокурором.
Менты у врачей спрашивают: а это вобще откуда такая старуха? Врачи
говорят: а хуй ее знает, она тут вроде с самого начала была. Менты
говорят: вы послушайте, что она гонит! Она же ебанутая в натуре! Врачи
на это отвечают: мы же не психиаторы вобще, но тут, по-моему, даже не
хуй сомневаться. Ебанутость налицо. Менты говорят: а хули она тут
делает, если она ебанутая?
Это же беспредел, в натуре. Если она настолько ебанутая, она должна
сидеть на дурдоме. Сейчас, короче, позвоним на дурдом, чтобы приехали
забрали, а то ж это беспредел конкретный вобще. И вот старшой мент
посылает младшого звонить на дурдом.
Потом приезжает скорая с дурдома, в хату заходят два санитара и
психиатор.
Младшой мент в это время уже кимарит на полу под вешалкой с
телефонной трубкой в руках. Вся остальная пиздобратия сидит перед
телевизором и занимается своими делами. Мент уже обрубился, теща
обрубилась, Хрюшкин продолжает ловить свои свинячьи кайфа, врач с
медсестрой целуются и, короче. А по телевизору идет концерт русской
народной попсухи.
Дурдомовская команда тихо оглядывается по сторонам и начинает молча
пританцовывать. А потом подпевать в три голоса: кальбаса, кальбаса, до
чего ж ты хороша.
Hа этот шум просыпается мент старшой и говорит: о! Еще врачи! А
промедол у вас есть? Дурдомовская команда ему что-то очень невежливо
отвечает. У него сразу портится настроение, он берется за дубинку и
начинает обычный свой наезд: а ну, предъявите документы!
Дурдомовцы говорят: у нас с собой нет, у нас в машине. Сейчас пойдем
принесем. А мент им: никуда вы не пойдете, родные вы мои! Короче, мы вас
всех задерживаем на сорок восемь часов до выяснения. Санитары начинают
лезть в залупу: хули ты нас задержишь, нас же трое, а ты один, и, кроме
того, какой-то дрянью наколотый. И в ответ на эту борзоту конкретную
мент сразу меняется в лице, вытаскивает свой черный пистолет и каак
заорет: "Стоять, суки! Лицом к стене, руки за голову!"
И тут вдруг внезапно Хрюшкин, за которого все уже давно забыли, как
будто его нету вобще. Так вот, Хрюшкин, короче, лежал-лежал, и в этот
самый момент, когда мент пистолетом размахивает, телевизор орет,
дурдомовцы на измене. И в этот момент Хрюшкин вдруг как перднет! Прямо
аж люстра затряслась! И всех, кто был с ним в комнате, резко пробивает
на хи-хи.
Поржали, короче, минут пятнадцать, и сразу стали все как родные
братья. А тут кстати по телевизору началось Белое солнце пустыни и все
стали дружно в него втыкать.
Hо Хрюшкин, он же, в натуре. Короче, кайфоломщик всем известный.
Людям клево, они только прикололись повтыкать в телевизор, а Хрюшкин
прикололся попердеть. Пердит, блядь, и пердит! То перднет, блядь, то
опять снова перднет! И кроме того что воняет, как вагон тухлой капусты.
Так, кроме того, еще высаживает людей, что он вот-вот сейчас усрется. И
что с ним потом делать. Дурдомовцы говорят: а давайте его в ванну
положим, чтобы как только, так и сразу. А менты говорят, давайте его
лучше вобще с квартиры вынесем, чтобы он тут вобще не вонял.
В результате, приходит вечером Хрюшина жена и застает такую картину.
Короче, Хрюшкин лежит на коврике у порога, уже слегка обосравшийся.
Hо чувствуется, что это еще только самое начало.
Конечно, эта картина ее ни хуя не радует. В натуре, чуваки, что тут
может быть радостного: лежит мужик обосравшийся, весь в гамнище, штын
стоит на весь подъезд, как будто гамновозка залпом ебанула. Или
представьте себе гамнометный обстрел вражеских позиций, в шесть часов
вечера, когда все в окопах уже покурили и посадились пить чай. А тут
вдруг с неба хуяк! хуяк! хуяк! - и все окопы гамном заплыли. Гады немцы
плавают в гамне, автоматы у них ни хуя не стреляют, а тут чапаевцы как
ринулись в атаку! УРА! - и наши победили! А сраные фашисты бросают свои
окопы и бегут на речку отмываться. А мы туда гоп! и канализацию спустим,
чтобы хуй они отмылись.... не! Гоню, гоню, гоню. Садизм, вобще. Ха! А
как, однако, меня занесло! Я же за Хрюшкина рассказывал. Hу, короче,
Хрюшкин.
Лежит, короче, Хрюшкин на лестничной площадке, воняет, и тут приходит
его жена. И думает: во, подлец! И с таким дыбилом я жизнь связала.
Правильно меня мама предупреждала, а я, блин, дура, ее не послушалась.
Hа этой печальной ноте она заходит в хату и видит свою маму совершенно
никакущую на диване отъехавшую. А на ковре. Hу, короче, все уже давно
пообрубались, но зрелище все равно впечатляет.
Прикиньте: на ковре плотной кучкой четыре медика, два мента и