Что-то не так. Вудхауз Пэлем Грэнвил

-- Он уехал за город на распродажу мебели.

-- Ясно. -- Лицо у Билла разгладилось. -- Я испугался было, что он
сидит, вперя взор в циферблат, а добрая старая галерея пребывает в забвении.
Ладно, если бы вы сказали раньше, вы бы сберегли мне немало нервов. Я-то
воображал, что он ждет в засаде. Не передавал ли чего-нибудь милый старичок?

-- Передавал. Если вы возьмете в руки по фунту свинца и прыгнете в
реку, он будет только рад.

-- Это говорит не настоящий Гиш. Он пожалеет о своих словах, как только
найдет время поразмыслить. Есть еще указания? Помните, мой девиз -- Служить.

-- Да, что-то насчет картин в Кенте. Адрес на столе. После обеда надо
съездить.

-- Нет, -- отвечал Билл, чувствуя, что настало время проявить
твердость. -- Я готов делать все в разумных пределах, но сегодня никуда не
поеду. Завтра.

-- Как угодно. Шею не мне намылят.

-- Что за вульгарные у вас выражения! Порой мне кажется, я понапрасну
трачу время и силы, пытаясь вас просветить. Просто руки опускаются. И
перестаньте моргать, я уже говорил. Еще что-нибудь?

-- Да, он сказал... подождите минутку. Все записано. Вот, если придет
миссис Уэстон-Смидт, показать ей "Подражание Эль-Греко", затем "Натюрморт с
цветами" в стиле Диаса, потом -- в духе мастера Священного Кельнского
братства -- и, наконец, Бернардо Дадди.

-- Мое сердце принадлежит Дадди.

-- "Ни в коем случае не перепутать порядок!" Вам это что-нибудь
говорит?

-- Просто, как всякий обман. Это называется "обработать клиента".
Представьте, что вы рассказываете историю с неожиданным концом и нарочно
тянете резину, чтобы громче прозвучал финал. Мы хотим продать Дадди и мостим
путь подражателями, последователями и натюрмортами. Всю эту страсть господню
мы показываем для затравки. Наша цель -- смирить миссис Уэстон-Смидт,
внушив, что такова кара за принадлежность к человеческому роду. И вот, пока
она барахтается в пучине отчаяния, не надеясь из нее выбраться, мы
подсовываем ей Дадди. Несчастной кажется, что она всю жизнь мечтала о такой
картине. Сделка совершается. Психология.

Мисс Элфинстоун с новым уважением взглянула на Билла.

-- Умно. Я и не знала, что вы такой дока. Думала, вы просто...

-- Кудлатая овчарка? Нет, нет. Всех вводит в заблуждение моя
скромность. Еще что-нибудь?

-- Ах, да. Вам только что звонил какой-то Цвайн.

-- Не Цвайн. Твайн. Клубный знакомый и, между нами, порядочный зануда.
Чего ему надо?

-- Он мне не докладывал.

-- Ладно, я рад, что не пришлось с ним говорить. Поразительно, как я
чувствую себя сегодня утром! Духом я с херувимами и серафимами, вот-вот
запою Осанну, а телом -- в упадке. Башка трещит, разум на пороге забытья,
как будто пью настой болиголова, как будто в Лету погружаюсь я. Китс знал,
что пишет. Вы начинаете жизнь, и я дам вам полезный совет. Не кутите ночи
напролет с художниками, а если этого не избежать, пейте ячменную воду. Тогда
вы не узнаете, каково вернуться домой в серых утренних сумерках, если голова
раздута насосом втрое против положенного.

Спустя несколько минут, когда Билл прислонил упомянутую голову к
телефону, в надежде немного ее остудить, тот вывел его из оцепенения. Устало
подняв трубку, Билл услышал резкий мужской голос.

-- Алло, это вы?

-- Нет, -- отвечал Билл. -- Не я.

-- Это вы, Холлистер? Твайн звонит. Послушайте, вы, кажется, знакомы с
Мортимером Байлиссом?

-- Был знаком в детстве. Он ходил к отцу играть в шахматы и ругался,
что я заглядываю через плечо. А что?

-- Сегодня он придет ко мне ужинать.

-- Тогда советую расстараться. Он исключительно привередлив, не угодите
-- заколет вилкой. Мортимер Байлисс тот еще крокодил. Как вас угораздило с
ним познакомиться?

-- История фантастическая. Знаете в клубе такого Бэньяна?

-- Роско Бэньяна? Знаю с тех пор, как мы с ним под стол пешком ходили.
А он тут при чем?

-- Он увидел мои работы, они ему понравились, и он попросил Байлисса
высказать свое мнение. Ну, я его пригласил. Не приедете ли вы?

-- Поддержать вас морально?

-- Да. Он вас знает, и вы кого угодно заболтаете.

-- Я предпочел бы, чтоб это называли красноречием.

-- Поговорите с ним за ужином, а потом исчезните, чтоб я мог показать
работы.

-- Ясно.

-- Приедете?

В голосе слышалась мольба, и мягкосердечный Билл дрогнул. Он не любил
Стенхоупа Твайна, они были мало знакомы, только встречались в клубе, но Билл
понимал, какие возможности открываются перед несчастным, и чувствовал, что
отказать -- подло. В нем всегда было что-то бойскаутское.

К тому же ему хотелось взглянуть на Мортимера Байлисса. Он сказал
Твайну, что это крокодил, и, если годы не смягчили его, превратив в
добродушного старичка, крокодилом тот и остался. Однако Билл знал: под
грубой шкурой бьется золотое сердце. Отец рассказывал, как разорился после
биржевого краха, и как Мортимер его спас. Он ругался, на чем свет стоит, но
пришел с чековой книжкой и предложил выписать чек на любую сумму.

-- Ладно, -- сказал Билл. -- Я собирался идти домой и тихо предаться
сну, но -- приеду.

-- Отлично. Адрес такой: Вэли-Филдз, Тутовая Роща, Мирная Гавань. Вы
знаете, как доехать до Вэли-Филдз?

Страница 12 из 51 Следующая страница