вы живете?
-- У тетки, в Кэмден-тауне.
-- Если это можно назвать жизнью. А я прозябаю в Челси, на Кингс-род.
Вот почему я сказал, что мы дураки. Жить надо в Вэли-Филдз. В этом
благословенном месте можно устроиться по первому разряду, по-царски, лучше
не придумаешь и так далее. Я знаю, что говорю. Я там ужинал.
-- Вы часто бываете в гостях!
-- Да, я всеобщий баловень. Вероятно, дело в моей обходительности.
Ужинал я у клубного знакомого, Твайна, или Цвайна, как вы предпочитаете его
называть. Человека, простите, чертовски бедный, но не успел я переступить
порог, как из каждой щели полезли роты дворецких. Вы бы не ошиблись, сказав,
что Твайн обитает в мраморных хоромах, где ему прислуживают вассалы и
челядинцы. Мало того, его кухарка -- настоящая cordon bleu.
-- Чего-чего?
-- Так я и думал, не проходили. Я хотел сказать, бесподобная повариха.
Готовит -- пальчики оближешь. Жуткая несправедливость! Твайн -- последняя
спица в колесе мироздания, а его кухарка трудится, не покладая рук, я же
занимаю важный пост в прославленной картинной галерее, на меня смотрит вся
Бонд-стрит -- и что же? Я питаюсь объедками и бутербродами.
-- Сегодня вам не придется есть бутерброды. Мистер Гиш сказал, чтобы вы
кого-то угостили.
-- Кого?
-- Не знаю. Покупателя.
-- Клиента, моя милая, клиента. Ладно, -- сказал Билл, нимало не
удивляясь, ибо мистер Гиш, чье пищеварение испортилось еще в 1947, частенько
отправлял его кормить потенциальную жертву. -- Отлично. Замечательно.
Надеюсь, есть будем у Баррибо. Я не был там с тех пор, как папа Гиш продал
Матисса в шесть раз дороже настоящей цены, и так ошалел на радостях, что
пригласил меня спрыснуть. Как вы думаете, клиент достаточно важный, чтоб его
там кормить?
-- Спросите мистера Гиша. Он хотел вас видеть.
-- Меня все хотят видеть. Ладно, уделю ему пять минут. Вы понимаете,
что это значит? Это значит, что какое-то время вам придется обойтись без
меня. Ну же, ну, не рыдайте! Я вернусь, когда в полях забелеют ромашки.
В самой галерее мистер Гиш, видом и характером напоминающий саламандру,
стоял перед статуэткой голой дамы, которая, судя по всему, разучивала
чечетку, и метелочкой стряхивал с нее пыль. Билл галантно приподнял шляпу.
-- Мадам, он вам часом не досаждает? -- спросил он учтиво.
Звук знакомого голоса подействовал на владельца галереи как укус
крокодила. Он повернулся вокруг своей оси, блеснул очками в роговой оправе,
и, подобно мисс Элфинстоун в похожем случае, сказал: "Ха!"
-- Соизволили явиться?
-- И, как вы можете заметить, в положенный час.
-- Где вас вчера черти носили?
Билл поднял руку.
-- Забудьте про вчера. Как сказал поэт: "Каждым утром -- свежее начало,
каждый день миры творятся вновь". Сегодня -- это сегодня, и я перед вами,
бодрый, расторопный, готовый узнать, что вы затеяли.
При разговоре с молодым помощником мистер Гиш разрывался между двумя
противоречивыми чувствами -- желанием сейчас же указать ему на дверь и
неприятными угрызениями. Двадцать шесть лет назад, в щедром 1929 году, отец
Билла, не знавший, куда девать деньги, предоставил мистеру Гишу начальный
капитал, а человек совестливый не забывает таких обязательств. К тому же
Билл -- хороший помощник, если научиться терпеть его обходительность, много
лучше кретинов с деревянными лицами, работавших здесь до него. Когда даешь
ему поручение, он не разевает рот, словно слабоумная рыба, а идет и
исполняет, мало того -- не путает все на ходу. Он прекрасно рассказывает о
картинах и нравится клиентам. Что-то в его честном, открытом лице, даже в
искареженном ухе (память о боксе) внушает доверие.
Взвесив все это, мистер Гиш решил не выкладывать, что у него на сердце,
и Билл продолжал.
-- Я слышал, вы хотели, чтоб я накормил кого-то из местных прокаженных.
Кого на этот раз?
-- Большой человек! Производство лаков и красок. Фамилия -- Маккол. Я
продал ему Будена и надеюсь, что он купит Дега.
-- Купит, если поддастся очарованию застольной беседы. Думаю, меньше
чем Баррибо тут не обойтись.
-- Да, отвезите его к Баррибо. Попросите мисс Элфинстоун заказать
столик.
-- Всенепременно. Кстати об этой мисс. Она сказала, мне надо было
взглянуть на какие-то картины.
-- Да. Есть что-нибудь стоящее?
-- Я еще не смотрел.
Мистер Гиш вздрогнул.
-- Как не смотрели? Вы не ездили?
-- Не смог. Здоровье не позволило. Кажется, я в последнее время
переработал. Расскажите мне о них.
На мгновение показалось, что кормчий галереи Гиша забудет об
обязательствах перед Холлистером-старшим, но лучшие стороны его натуры взяли
верх, и он усилием воли сдержал беспощадные слова.
-- Они принадлежат лорду Аффенхему. Вчера заходила девушка...
-- Так и летят, так и летят! Трепетные мотыльки.
-- Мисс Бенедик. Его племянница. Она сказала, что он просит меня их
продать. Они в его поместье Шипли-холл, возле Тонбриджа.
-- Рад служить, но вы ошибаетесь. Шипли-холл -- вотчина моего старого
приятеля, Роско Бэньяна. Он совсем недавно говорил об этом в клубе. Вы не
знакомы? Он напоминает карикатуру на Капитал. Видимо, дело в деревенском
масле. Лопает его фунтами. Где, спросите вы? В Шипли-холле, который, как я
сказал, принадлежит ему, а не вашему лорду Аффенхему.
Страница 18 из 51
Следующая страница