Что-то не так. Вудхауз Пэлем Грэнвил

успехе или провале.

Может показаться странным, что Роско, так не хотевший поначалу
расстаться с весьма значительной суммой, теперь разволновался, что сделка
сорвется. Однако после беседы с Кеггсом утекло порядочно времени, деловое
чутье, доставшееся Роско от покойного отца, успело поработать и сказало ему,
что, как ни больно расстаться с двадцатью тысячами долларов, если они
принесут миллион, он останется в большом барыше. А барыш был для Роско и
едой, и питьем.

Вошел Скидмор с коктейлями. Роско успел заглотить один и уже спокойнее
приняться за другой, прежде чем появился Мортимер Байлисс, похожий на
египетскую мумию, которая ищет чего бы выпить.

-- Наконец-то! -- вскричал Роско Бэньян.

Мортимер Байлисс целенаправленно двинулся к столику, но взял лишь
томатный сок. Много лет назад врачи запретили ему даже смотреть на
что-нибудь менее сообразующееся с современным просвещенным духом. Подобно
Джамшиду, он пил когда-то до дна, но эти славные дни давно миновали.

-- А вы ждали меня раньше? -- сказал он, прихлебывая адскую смесь и
желая, как бывало частенько, чтоб она меньше напоминала разбавленные калоши.
-- После клуба я заглянул к Гишу. Меня всегда изумляет, что Леонард Гиш еще
на свободе. Ему давно пора отбывать срок в какой-нибудь тюрьме. Явный
недосмотр.

Роско был не в настроении обсуждать владельца галереи.

-- Как дела? -- спросил он, трепеща всем телом.

-- Пытался вытащить из меня двести тысяч долларов за Ренуара, которому
сто -- красная цена. Вот вам нравы галерейщиков.

Роско продолжал изображать камертон.

-- В клубе, черт возьми! С Твайном!

-- Ах, тогда? Все прошло как по маслу. Я дал ему чек, и он умчался в
банк, не дожидаясь кофе.

Роско с облегченным сопением упал в кресло.

-- Я боялся, он откажется.

-- Исключено. На мгновение мне показалось, что он меня расцелует.
Порой, -- Мортимер Байлисс с отвращением поглядел на томатный сок, -- порой
мне хочется сказать врачам, куда им засунуть свои предписания, и вернуться к
счастливым годам, когда меня звали Байлисс-шесть-мартини. Тогда я напоминаю
себе, что несправедливо лишать мир его лучшего искусствоведа. Да, как и
следовало ожидать, Твайн ухватился двумя руками.

-- Блеск!

Мортимер Байлисс вынул монокль, тщательно протер, вставил обратно и
воззрился на Роско Бэньяна с выражением, в котором более чуткий наблюдатель
усмотрел бы нечто загадочное.

-- Блеск? -- переспросил он раздумчиво. -- Интересно...

-- Чего-чего?

-- Я не совсем убежден, что ваши восторги оправданны.

У Роско закралась тревожная мысль.

-- Вы что, хотите сказать, он не помолвлен?

-- Помолвлен, помолвлен.

-- Что ж тогда?

Мортимер Байлисс допил томатный сок, поставил стакан на стол, поежился
и сказал, что Борджиа могли бы многому научиться в нынешние дни.

-- Да, он сказал, что помолвлен, но дальше произнес нечто странное, и я
усомнился, так ли радужно обстоят ваши дела. Твайн затронул тему
внутрисемейного непонимания. Отец не хотел, чтобы он становился скульптором.
Торговцы сеном, зерном и кормами обычно хотят, чтобы сыновья продолжали их
дело.

Роско не понял.

-- Что, что?

-- Отец Твайна -- преуспевающий ливерпульский торговец сеном, зерном и
кормами. Кажется, фирма называется "Твайн и Бессемер".

Роско удивился еще сильнее.

-- Но он же американец!

-- Твайн? Англичанин. Чистой воды. Никакого отношения к Америке.

-- Кеггс сказал...

Лицо Мортимера Байлисса сохраняло невозмутимость умершего и
похороненного на берегах Нила пять тысяч лет назад, однако в сердце его
клокотало веселье. Мортимер Байлисс не любил Роско Бэньянов мира сего.

-- Это мне напомнило, что я собирался мягко вам сообщить. То, что
сказал Кеггс, когда принес вам миллион долларов на блюдечке и получил в
благодарность пятьдесят фунтов -- не доказательство. Его гордость была
уязвлена, и он сказал, что ваш соперник -- Твайн, отлично зная, что двадцать
тысяч пойдут псу под хвост. Насколько я знаю Кеггса, а я в свое время
внимательно его изучил, такой розыгрыш вполне в духе его своеобразного
юмора. Не хочу показаться назойливым, но мне часто кажется, что скупость
когда-нибудь доведет вас до беды.

Холмистые лужайки и дальние леса запрыгали перед Роско Бэньяном, как в
старом немом кино. Он встал. Лицо у него было багровое, глаза сверкали.

-- Я ему шею сломаю!

-- Ну, если это необходимо, ломайте. Но против этого есть закон.

-- Прямо сейчас и сломаю.

-- А как насчет обеда?

-- Я не хочу обедать.

-- А я хочу, -- сказал Мортимер Байлисс. -- Я безумно голоден, но не
могу пропустить, как вы будете ломать Кеггсу шею. Еду с вами. Я один из тех
подростков, о которых пишут в газетах -- охотник до острых ощущений.

15

Лорд Аффенхем нечасто принимал гостей в Вэли-Филдз, предпочитая
выказывать радушие в клубе, но, когда принимал, Огастес Кеггс любезно

Страница 29 из 51 Следующая страница