Что-то не так. Вудхауз Пэлем Грэнвил

-- Ну, конечно.

-- Ты ведь не женишься на мне сейчас?

-- Естественно, женюсь. Придется принять работу у Роско. Я позавчера
уволился от Гиша. В среду мне надо отплыть в Америку.

-- Нам не обязательно жениться до этого.

Билл вытаращил глаза.

-- Ты предлагаешь остаться в Англии?

-- Просто придется немного подождать.

-- Немного? -- рявкнул Билл. -- Ты не знаешь Роско Бэньяна. Раз
женитьба лишит его миллиона долларов, он, если потребуется, будет ждать до
семидесяти с лишним. Хороши мы будем, ты здесь, я в Америке. Обмениваемся
открытками и с надеждой ожидаем, когда Роско вденет в петлицу гардению и
направится к алтарю.

-- Вспомни, что мы придумали тогда у Баррибо. Ну, что бы мы делали,
если б у нас оказались деньги. Ты бы вернулся к живописи, я бы водворила
дядю Джорджа обратно в Шипли.

-- Помню. Ну, придется мне обойтись без живописи, а дяде Джорджу -- без
Шипли. Да ты знаешь, что будет со мной, если я уеду в Америку один? Я же
рехнусь. Я все время буду думать о холостяках, которые вьются вокруг тебя.

-- Господи, я ни на кого и смотреть не стану!

-- Почему? Кто я такой? Просто один из свинопасов, причем далеко не
лучший.

-- Из кого?

-- Такая сказка, ты читала в детстве. Одна принцесса полюбила
свинопаса. Я к тому, что тебя будут окружать принцы, стараясь отвратить от
свинопасов, и со временем ты непременно задумаешься, стоит ли дальше ждать
Уильяма Холлистера?

-- Ты про Уильяма Куокенбуша?

-- Про него самого.

-- Ни о чем я таком не задумаюсь. Я буду ждать тебя хоть целую
вечность. Билл, дурачок, ты это знаешь!

-- Это сейчас, но что ты скажешь через пять лет, когда Роско
по-прежнему будет сидеть накрепко, отвергая все предложения руки и сердца? Я
вижу, как ты слабеешь. Я вижу, как ты говоришь себе: "Да кто он такой, этот
Холлистер? Где он мотается, почему считает себя вправе...

-- "...отнимать лучшие годы моей жизни?"

-- Вот-вот! Нет уж, сударыня! Вы едете со мной в среду, и к черту все
тонтины.

Глаза у Джейн сверкали.

-- Ой, Билл! Я правда стою для тебя миллиона долларов?

-- Больше. Гораздо больше. Всякий, кто получил такую девушку всего за
миллион долларов, может сказать, что ему привалила огромная удача.

-- Ой, Билл! -- повторила Джейн. Когда через несколько минут Кеггc
вернулся из своих странствий, ему снова пришлось кашлянуть.

23

Однако на этот раз кашель не причинил ему боли. С удовольствием
сообщаем, что Кеггс не напрасно верил в розендейлродского аптекаря. Тот
знал, что помогает от головы. Он налил немного из того флакончика, чуть-чуть
из этого, добавил динамита, красного перца и вручил эту смесь страдальцу.
Правда, тому сперва показалось, что сейчас у него в животе взорвется
водородная бомба, но когда этого не произошло, он смог вернуться в свою
уютную гостиную почти как новенький.

Здесь он обнаружил лорда Аффенхема. Совершенно сухой виконт в свитере и
фланелевых брюках, которые мог бы сшить на заказ Омар Делатель Палаток,
размышлял над аквариумом с золотыми рыбками.

-- Муравьиные яйца, -- бормотал он, когда вошел Кеггс. -- Почему
муравьиные яйца?

-- Милорд?

-- Я вот думаю, с чего бы рыбкам любить муравьиные яйца.

-- Они с удовольствием ими кормятся, милорд.

-- Знаю. Вот я и спрашиваю: как они сумели их полюбить? Не могу
представить, чтобы они в природе общались с муравьями. Лопни кочерыжка, вы
же не скажете, что предки этих рыбок выходили на берег, шастали по округе,
находили муравейники и подкреплялись яйцами? Да, тут вся и суть, --
философски сказал лорд Аффенхем и обратился к другому аспекту муравьиной
жизни. -- Вы знаете, что они быстрее бегают в теплую погоду?

-- Милорд?

-- Муравьи. Когда теплеет, они бегают быстрей.

-- Вот как, милорд?

-- Так я где-то прочел. За летние месяцы они наверстывают потерянное и
носятся галопом. Зимой у них сон. Кстати. Вам только что звонили по
телефону. Миссис Билсон. Вам это имя что-нибудь говорит?

-- Это моя сестра, милорд.

-- А, сестра? Я забыл, что у вас есть сестра. У меня как-то было целых
три, -- произнес лорд Аффенхем со скромной гордостью. -- Так вот, она
просила перезвонить.

Покуда Кеггс довольно долго разговаривал по телефону, лорд Аффенхем
по-прежнему размышлял, сперва о золотых рыбках, потом о канарейке. Канарейка
ела льняное семя, чего шестой виконт не стал бы делать даже на пари, и,
погруженный в мысли о причудах птичьего вкуса, он не слышал, что происходит
в другом конце комнаты. Будь у него время обратить внимание на разговор, он
заключил бы, что абонент в Вэли-Филдз получил неприятные известия. Лицо
Кеггса побагровело, рука с трубкой дрожала.

Тем временем лорд Аффенхем, исчерпав тему канарейки (и немудрено,
потому что ничего захватывающего в ней не было) снова переключился на рыбок.
Он как раз думал, что одна из них -- вылитая Шропширская тетка, к который
его некогда отправил отец, когда резкое восклицание вывело его из

Страница 44 из 51 Следующая страница