взглянуть.
Он подошел к комоду под окном и вернулся с большим альбомом. Перелистав
страницы с карточками -- его самого, запечатленного юным лакеем, полной
дамы, туго обтянутой купальным костюмом конца прошлого века с подписью
"кузина Эми в Лландудно" -- он наконец нашел, что искал.
Это явно была свадебная фотография. Возле стула, в пышном белом наряде,
стояла полногрудая девица со взбитыми волосами -- казалось, на ней написано
"буфетчица". В левой руке она держала букет нарциссов, правую нежно положила
на плечо мужчине, который сидел на стуле.
При первом взгляде в нем поражал размер. Лорд Аффенхем и сам был не
карлик, но показался бы им рядом с женихом. Тот высился на стуле, словно
исполин. Затем изумленный взгляд замирал на лице, еще более впечатляющем. У
него был сломанный нос, а нижняя челюсть -- как у актера из низкопробного
вестерна, призванного воплощать Решимость. Под свадебным фраком отчетливо
угадывались могучие мускулы. Он сидел, уложив на колени сжатые кулаки и
слегка подавшись вперед, будто хотел лучше рассмотреть соперника. Ни дать,
ни взять боксер в ожидании сигнала, а тренер -- в данном случае, женщина --
настраивает его на победу. На лорда Аффенхема это произвело самое глубокое
впечатление.
-- Это он, да? Отец?
-- Да, милорд.
-- Тогда я вижу свет, -- сказал лорд Аффенхем. -- Я вижу, с какой
стороны нам подступиться.
24
Утро после визита Пилбема в Лесной Замок застало Роско Бэньяна в самом
радужном настроении. Когда он завтракал, позвонил частный сыщик и сообщил,
что все прошло по плану. Сердце Роско Бэньяна пело, когда он выжимал
сцепление, направляясь в Лондон.
Он назвался приятного вида мальчику в приемной, и тот незамедлительно
проводил его в святая святых. Владелец сыскного агентства "Аргус" сидел за
столом и просматривал бумаги частного свойства. Когда Роско вошел, он поднял
глаза, но в них не было того счастливого блеска, что у посетителя. Перси
Пилбем был холоден и суров.
-- А, это вы? -- спросил он рассеянно.
-- Да, я, -- сказал Роско, дивясь, что прыщавый сыщик не скачет от
радости в такое дивное утро.
-- Ну и удружили вы мне вчера, -- сказал Пилбем, содрогаясь при одном
воспоминании. -- Вы сказали, что дома никого не будет.
-- И что?
-- Вы меня обманули. Сейчас я расскажу.
Не каждому дается дар рассказчика, но Перси Пилбема фея-крестная
наделила им сполна. Трудно было бы четче и драматичнее изложить субботнее
происшествие в доме ужасов (Лесной Замок, Тутовая Роща, Вэли-Филдз).
Казалось, ожили самые сильные страницы Эдгара Алана По. Пусть лорд Аффенхем
и Мортимер Байлисс нашли бы некоторое преувеличение в описании своих
действий и внешности, даже им пришлось бы признать, что картина нарисована
впечатляющая. Когда Пилбем завершил рассказ, Роско согласился, что все
прошло не так гладко, как намечалось, и Пилбем эти слова подтвердил. Он
сказал, что трижды просыпался в эту ночь, трясясь, как студень -- ему
снилось, что испытание продолжается.
-- Зато, -- сказал Роско, указывая на хорошую сторону, -- вы раздобыли
бумагу.
-- Раздобыл, -- сказал Пилбем. -- И прочел.
Роско вздрогнул.
-- Вы хотите сказать, что распечатали конверт?
-- Да.
-- Вы не имели права.
Перси Пилбем положил ручку, на которую перед этим накручивал восточный
кончик усов.
-- Пожалуйтесь в суд, -- сказал он коротко.
На мгновение повисла тяжелая тишина. Однако Роско был слишком рад,
чтобы долго переживать из-за нарушений профессиональной этики.
-- Ладно, пустяки, -- сказал он, вспомнив, что счет уже оплачен. -- Где
он?
-- В сейфе.
-- Давайте.
-- Разумеется, -- сказал Пилбем. -- Как только вы дадите мне чек на две
тысячи фунтов.
Роско зашатался.
-- Что?!
-- Купите слуховой аппарат. Я сказал, две тысячи фунтов.
-- Но я вам заплатил.
-- А теперь заплатите снова.
-- Но вы обещали все сделать за тысячу.
-- А вы обещали, -- холодно сказал Пилбем, -- что там будут только
Кеггс и больной бульдог. Больной бульдог, нет, вы подумайте! Дом кишмя кишел
человекоподобными гиппопотамами и людьми с лопатами, все они хотели раздеть
меня и вымазать черной краской. Естественно, наше первоначальное соглашение,
предусматривавшее, что дом будет пуст, утратило силу. Две тысячи долларов --
возмещение за моральный и интеллектуальный ущерб. Я их получу.
-- Вы так считаете?
-- Я в этом уверен.
-- Ах, уверены?
-- Да, уверен.
-- Я не дам вам ни цента, -- сказал Роско.
Пилбем, который на время разговора перестал накручивать усы, снова взял
ручку и задумчиво принялся завивать в колечко их западную оконечность. Он
Страница 46 из 51
Следующая страница