-- А я -- выйти за Стенхоупа.
-- У-у!
-- Что ты сказал?
-- Да так...
-- Ты сказал: "У-у!"
-- Ничего подобного.
-- Мне послышалось: "У-у!"
-- Возможно. Чего только не послышится. А теперь -- не приставай ко
мне. Я решаю кроссворд, он сегодня какой-то безумный. Сбегай и спроси
Кеггса, что бы такое могло значить: "Конь мчался по степи, напрягая могучие
лыжи". Передай, что это срочно. И принеси еще кофе.
-- Ты пьешь слишком много кофе.
-- Кофе много не бывает. Оно взбадривает. Подстегивает мыслительный
процесс.
-- Ладно, принесу. Ну и хлопот же от тебя!
Джейн вернулась с кофе.
-- Я сварила ровно чашку, -- сказала она. -- Ты отравляешь нервную
систему. Что до лыж, то мистер Кеггс говорит, это анаграмма, надо -- жилы.
Запиши.
-- Запишу. Жилы, да? Потрясающе. Теперь поди и спроси его, что, черт
возьми, такое: "Под грохот аплодисментов на сцену поднялся знаменитый
катер".
-- Его нет.
-- Ерунда. Конечно, он здесь. Он тут живет.
-- Живет. Но сейчас он мчится куда-то, напрягая могучие лыжи. Я поймала
его у калитки. "Прощай!" -- взмахнул он лилейною рукой и устремился в
бескрайние просторы. Что ж, дожидайся его возвращения, -- и Джейн ушла
хлопотать по хозяйству, а лорд Аффенхем задумался, до чего же надо дойти,
чтоб подсунуть бедным читателям этот катер. Тут он заметил, что из Мирной
Гавани выходит Стенхоуп Твайн с явным намерением полюбоваться на свой
шедевр.
Виконт демонстративно встал и пошел в дом. Он был не в настроении
услышать "А, это вы, Аффенхем".
4
Примерно в то время, когда лорд Аффенхем нес ко рту первую вилку
яичницы, а бульдог Джордж ловил первый сухарик, ненавистный Роско Бэньян
стоял перед своим "Ягуаром" у квартиры друга в Сент-Джонс-вуд и собирался
ехать домой. Вечеринка была из тех богемных сборищ, которые длятся до первых
почтальонов и заканчиваются поутру все той же яичницей.
Роско Бэньяна было довольно много. Еще пухлым мальчиком он любил между
едой перехватить булку с сосиской, или, скажем, конфету, а достигнув
совершеннолетия, не записался в поклонники диет. Большинство его знакомых
предпочли бы, чтоб его было поменьше, однако он продолжал настойчиво
раздаваться во все стороны. Лицо у него было красное, шея вываливалась из
воротника, а недавно в свет вышло второе издание его подбородка.
Неудивительно, что прохожие ценители изящного быстро переводили взгляд на
стоящую рядом девушку.
На Элейн Донн безусловно стоило посмотреть. Никто не заподозрил бы в
ней дочь Шордичского кабатчика, бывшего боксера-тяжеловеса. Часто бывает,
что отцы, неспособные попасть в первую тройку на пляжном конкурсе красоты,
производят дочерей, на которых народ оглядывается. Так вышло и с отцом
Элейн, Боевым Билсоном. Он сам, частично -- от природы, частично -- от
превратностей профессии, напоминал побывавшую в автокатастрофе гориллу, зато
дочь выросла сногсшибательной брюнеткой во вкусе Марка Антония. Глядя на
нее, Роско понимал, что побудило его две недели назад, под конец подобной же
вечеринки, внезапно сделать предложение. Элейн вскружила бы голову самому
рассудительному человеку.
О помолвке объявлять не стали. Роско в минуту откровенности проболтался
Мортимеру Байлиссу, Элейн же мудро хранила молчание. Дочь таких родителей
предпочтет, чтобы папа и мама не виделись с будущим зятем, пока тому не
поздно осознать, с кем он собрался породниться. Эмма Билсон любила и
почитала родителей, но, как девушка умная, понимала, что Роско не придет от
них в восторг. Успеют познакомиться потом, после свадебного путешествия.
-- Ну, -- сказал счастливый жених, зевая во весь рот. -- Поеду,
завалюсь. Домой доберешься?
Мисс Донн жила в Пини-уэй -- это несколько миль от Сент-Джонс-вуда,
причем в направлении, противоположном Шипли-холлу. Роско не предложил
подвезти ее домой, что свидетельствует о большой смекалке. Он был практичен,
как и его возлюбленная.
-- Такси, что ли, возьми, -- посоветовал он, сел в машину и укатил.
От Лондона до Шипли-холла примерно час с четвертью, но Роско Бэньян с
юности гонял так, что полицейские любопытствовали, где горит. Он проделал
путь за сорок шесть минут, вылез из машины и сонно поплелся в спальню, но
его перехватил Скидмор.
-- Извините, сэр, -- сказал Скидмор. -- Пришел мистер Кеггс.
Роско нахмурился.
-- Кеггс? Не знаю никакого Кеггса.
-- Он сказал, что был когда-то дворецким вашего отца.
-- А, этот? -- Из глубины небытия перед мысленным взором возникли
брюшко, оксфордский выговор и полный лунный лик. -- Чего ему надо?
-- Он не объясняет, сэр, только говорит, что это важно.
-- Где он?
-- У меня в буфетной.
Роско задумался. Важно? Кому важно? Ладно, лучше уж принять этого
Кеггса, чтобы сразу отвязаться.
-- Проводи его в курительную.
Появился Кеггс, с котелком, без которого дворецкие, хотя бы и бывшие,
Страница 6 из 51
Следующая страница