Что-то не так. Вудхауз Пэлем Грэнвил

-- Он никогда мне не говорил.

-- Это условие тонтины.

-- И все произошло в 1929-м?

-- Да, сэр.

-- Значит...

-- Именно так, сэр. За прошедшие годы игроков на поле, если прибегнуть
к футбольному сравнению, значительно поубавилось. Часть молодых джентльменов
погибла в борьбе с японским и немецким милитаризмом, другие женились. Если
верить газете "Таймс", вчера сочетался браком мистер Джеймс Брустер, сын
покойного Джона Брустера. Уцелели, если позволено так выразиться, только вы
и еще один джентльмен.

-- Вы хотите сказать, нас всего двое?

-- В точности так, сэр, вы и другой кандидат. Он, -- тут Кеггс сделал
многозначительную паузу, -- помолвлен.

-- Ну!

-- А так же, -- Кеггс снова помедлил, -- стеснен в средствах. Радость,
охватившая было Роско Бэньяна, снова померкла.

-- Тогда он не женится, -- горько сказал он. -- Черт, он не женится
много лет! Кеггс кашлянул.

-- Если кто-то, более состоятельный, не окажет ему скромную финансовую
поддержку, подтолкнув таким образом к браку. Это можете сделать вы.

-- Э?

-- Если вы ему поможете, сэр, вы, скорее всего, переломите ход событий.
Он осмелеет и решится, оставив вам то, что я, простите за выражение, назвал
бы жирным куском.

Роско погрузил голову в двойной подбородок и углубился во внутренний
спор. Пока он, как многие люди его возраста, маялся на распутье, вошел
Мортимер Байлисс.

Годы, которые так мягко обошлись с Огастесом Кеггсом, были к нему куда
суровее -- он усох и напоминал теперь нечто, извлеченное из гробницы ранних
Птолемеев. При виде гостя он остановился и нацелил черный монокль, который
стойко пронес сквозь все мировые катаклизмы.

-- Кеггс! -- удивленно вскричал Мортимер Байлисс.

-- Доброе утро, мистер Байлисс.

-- Вы еще живы? Вот уж не думал вас встретить! А вы все толстеете, мой
дорогой. И дурнеете. Каким ветром вас принесло?

-- Я к мистеру Бэньяну по делу, сэр.

-- А, у вас дела? Тогда ухожу.

-- Никуда вы не уходите! -- очнулся Роско Бэньян. -- Вас-то мне и надо.
Это правда, что Кеггс мне говорил?

-- Мистер Бэньян имеет в виду то, что случилось за обедом у его отца
десятого сентября 1929-го года, мистер Байлисс. Если помните, вы предложили
брачную тонтину.

Мортимера Байлисс не так легко было ошеломить, но при этих словах
монокль выпал из его глаза.

-- Вы об этом знаете? Боже правый! Где вы были? Сидели под столом?
Притворились кадкой для пальмы?

-- Нет, сэр, телесно я не присутствовал. Однако я завел обыкновение, с
тех пор, как акции пошли вверх, прятать диктофон за портретом Джорджа
Вашингтона, на каминной полке. Я подумал, что это поможет мне распорядиться
моими сбережениями.

-- Вы записывали каждое слово? Должно быть, получили много ценных
советов.

-- Да, сэр. Однако самый ценный был ваш -- продать акции, а деньги
вложить в государственные бумаги.

-- Вам хватило ума это сделать?

-- На следующий же день, сэр. Я бесконечно благодарен вам, и считаю,
что вы заложили основы моего благосостояния.

Роско, который с растущим нетерпением слушал дружескую беседу, грубо
вмешался.

-- Ну, хватит! Благосостояние, видите ли! Это правда про тонтину,
Байлисс?

-- Истинная правда. Моя самая блестящая мысль.

-- Деньги и впрямь получит тот, кто последним женится?

-- Да. Они ждут.

-- Около миллиона?

-- Наверное. Первоначальный капитал составлял полмиллиона. Один из
одиннадцати...

-- Двенадцати.

-- Одиннадцати! Я -- бездетный холостяк. Дж.Дж. и десять гостей --
всего одиннадцать. Когда вы меня перебили, я собирался сказать, что один из
одиннадцати утром, на свежую голову вышел из игры. Так что десять человек
внесли по пятьдесят тысяч с носа.

-- Кеггс говорит, остались двое.

-- Вот как? Я не следил. Кто второй?

-- Еще не знаю.

-- А когда узнаете?

-- Устраню его.

-- В каком смысле?

-- Кеггс говорит, он хочет жениться, но не может, денег нет. Я подброшу
ему самую малость...

-- ... и подтолкнете в пропасть. Вижу, к чему вы клоните. Опоить чужую
лошадь. Подленькая мысль. Кто ее предложил?

-- Кеггс.

-- Вот как? Возможно, вы этого не видите, Кеггс, но я за вас краснею.
Между нами, вы превращаете чисто спортивное состязание в надувательство
самого мерзкого свойства. А как насчет мзды? Полагаю, Кеггс ждет от своей
проделки каких-то выгод. Сколько вы ему дадите?

Роско задумался.

Страница 8 из 51 Следующая страница