Борис ГРЕБЕНЩИКОВ. Лес

Непривычные к подобному словесному шквалу уши Уинки начали отекать,
наконец, после особо цветистого оборота речи, он понял, что если Осла не
остановить немедленно, то придется прибегать к деформации
пространственного континуума, чего Уинки делать не любил из-за
громоздкости формул и неприятных ощущений, сопутствующих прорыву в дыру
времени. Терять было нечего.

- Простите, а вы сами-то кто будите? - спросил Уинкль, по возможности
более невинно.

Птеродактиль икнул.

Осел тоже хотел, как бы не заметив, продолжить свою пламенную речь,
но что-то не позволило ему это сделать. Он вздохнул, укоризненно посмотрел
на Уинки и попытался вновь встать на свою укатанную ораторскую колею.

- Ибо... - сказал он и запнулся.

А сказанное слово угрожающе повисло в воздухе, с каждой секундой
становясь все более и более двусмысленным.

Тогда Осел бросил озадаченный взгляд вокруг и сказал в пространство:

- Вы что-то сказали?

Уинки посмотрел на птеродактиля, тот лишь тоскливо отвел глаза и
выдержав некоторую борьбу с самим собой, проиграл и спрятался за кресло.

Тогда Уинки повторил вопрос, Осел не стал кричать, напротив, он
помолчал немного и отворотившись, спросил:

- Ксантина.

- Да, сэр Джордж.

- Кто это?

- Сейчас узнаю, сэр Джордж.

Евангельский голосок, только что почтительно и мило разговаривавший с
Ослом, оттрубил, громыхая фельдфебельскими обертонами:

- А вы кто будете, милостидарь?

- Да так, прохожий я, - ответил Уинки, пожалев, что не воспользовался
деформацией пространства.

- Говорит, что прохожий, - сказал голос, судя по тону, обращающийся к
Ослу.

- А бумаги у него где? - почти прошептал тот, по-прежнему глядя в
сторону.

- У кого твои бумаги, - перевел Уинку голос, грубея на глазах,
вернее, на ушах.

- Какие? - в совершенной своей невиновности, спросил Уинки.

Голос испустил замысловатое, но не теряющее от этого в своей
набористости, ругательство и совсем уже заматерев тональностью, пояснил:

- Ну, где твое разрешение на пребывании на территории данного
учреждения?

- Какого?

Одинокий сей вопрос прозвучал как глас вопиющего в пустыне.

Стройный хор ответил ему, лязгнув луженным металлом неисчислимых
глоток.

- Четырехмерной имени Лангусса Гразса це мельницы по переработке и
ремонту мозгов!

- Нет, - искренне ответил Уинки, - я просто вошел в дверь.

- Как? - сказал Осел. - Как?! Как?!

С каждым "как" его голос обретал былую мощь.

- Значит, я трачу на него общественно полезное время, а у него даже
нет разрешения на пребывание?! Убрать!

Уинки опять схватили под мышки и через несколько секунд он уже
восседал на траве у ворот. Жизнь леса текла своим неизмеримым чередом.
Пели птицы, зеленели деревья. Только из притворенных ворот доносилась речь
с новой силой разбушевавшегося Осла.

- Он вошел через дверь! Через дверь, говорю я вам. Что?!! Измена?!
Хамство!!! Расстрелять!

Чьи-то руки сорвали с петель маленькую красную дверцу и принялись
замуровывать образовавшуюся дыру не первой свежести кирпичами. Через пять
минут все было кончено. Из-за стены доносились выстрелы и пробитая пулями
красная дверца упала на землю.

"Что ж, до свидания, четырехмерная мельница", - сказал Уинки и пошел
дальше. И вышел на висящую тропинку. И это была обычная пыльная тропинка,
обросшая придорожной крапивой и лопухами. Единственное, что ее отличало от
ее сестер, то, что она ни в чем не бывало висела в воздухе этак в двух
метрах над землей. Уинки ступил на нее, она легонько качнулась, и из-за
ближайшего дерева выступил человек. Было ему лет 50. Худой, невысокий
блондин, затянутый в зеленый комбинезон, заляпанный белой краской. Из-под
высокого сморщенного лба на Уинки косили неглубоко прозрачные
подглуповатые глаза и редкая черточка усов приподнималась над тусклой
улыбкой, словно он улыбался нехотя, по долгу службы. Его подчеркнутую
безусловную реальность портила только полная его прозрачность.

- Ну что, Уинк, присядь, потолкуем, - сказал неожиданно высоким
голосом и присел на тропинку, свесив ноги вниз, - меня зовут Страх.

8

- Кому ты нужен здесь? Кому из всех тех прекрасных людей, которые
живут в этом прекрасном лесу?

Попробуй-ка ответь. Ах да, ты говоришь, нужен. Ты вспоминаешь их

Страница 14 из 21 Следующая страница