Принялись они весьма ретиво, очевидно, собираясь показать
мне, как это делается. Я не стал наводить критику: я просто
наблюдал. Когда Джордж кончит жизнь на виселице, самым дрянным
упаковщиком в мире останется Гаррис. И я смотрел на груду
тарелок, чашек, чайников, бутылок, кружек, пирожков, спиртовок,
печенья, помидоров и т. д. в предвкушении того, что скоро
произойдет нечто захватывающее.
Оно произошло. Для начала они разбили чашку. Но это было
только начало. Они разбили ее, чтобы показать свои возможности
и вызвать к себе интерес.
Потом Гаррис поставил банку земляничного варенья на
помидор и превратил его в кашу, и им пришлось вычерпывать его
из корзины чайной ложкой.
Тут пришла очередь Джорджа, и он наступил на масло. Я не
сказал ни слова, я только подошел поближе и, усевшись на край
стола, стал наблюдать за ними. Это выводило их из себя больше,
чем любые упреки. Я это чувствовал. Они стали нервничать и
раздражаться, и наступали на приготовленные вещи, и задвигали
их куда-то, и потом, когда было нужно, не могли их разыскать; и
они уложили пирожки на дно, а сверху поставили тяжелые
предметы, и пирожки превратились в лепешки.
Они все засыпали солью, ну, а что касается масла!.. В
жизни я не видел, чтобы два человека столько хлопотали вокруг
куска масла стоимостью в один шиллинг и два пенса. После того
как Джорджу удалось отделить его от своей подошвы, они с
Гаррисом попытались запихать его в жестяной чайник. Оно туда не
входило, а то, что уже вошло, не хотело вылезать. Все-таки они
выковыряли его оттуда и положили на стул, и Гаррис сел на него,
и оно прилипло к Гаррису, и они стали искать масло по всей
комнате.
-- Ей-богу, я положил его на этот стул,--сказал Джордж,
уставившись на пустое сиденье.
-- Я и сам видел, как ты его туда положил минуту тому
назад,-- подтвердил Гаррис.
Тогда они снова начали шарить по всем углам в поисках
масла; а потом опять сошлись посреди комнаты и воззрились друг
на друга.
-- Отродясь не видывал ничего более странного,-- сказал
Джордж.
-- Ну и чудеса! -- сказал Гаррис.
Тогда Джордж зашел Гаррису в тыл и увидел масло.
-- Как, оно здесь и было все время?--с негодованием
воскликнул он.
-- Где? -- поинтересовался Гаррис, повернувшись на сто
восемьдесят градусов.
-- Да стой ты спокойны--взревел Джордж, бросаясь за ним.
И они отскоблили масло и положили его в чайник для
заварки.
Монморанси был, конечно, в самой гуще событий. Все
честолюбие Монморанси заключается в том, чтобы как можно чаще
попадаться под ноги и навлекать на себя проклятия. Если он
ухитряется пролезть туда, где его присутствие особенно
нежелательно, и всем осточертеть, и вывести людей из себя, и
заставить их швырять ему в голову чем попало, то он чувствует,
что день прожит не зря.
Добиться того, чтобы кто-нибудь споткнулся о него и потом
честил его на все корки в продолжение доброго часа,--вот высшая
цель и смысл его жизни; и когда ему удается преуспеть в этом,
его самомнение переходит всякие границы.
Он усаживался на наши вещи в ту самую минуту, когда их
надо было укладывать, и пребывал в непоколебимой уверенности,
что Гаррису и Джорджу, за чем бы они ни протягивали руку, нужен
был именно его холодный и мокрый нос. Он влез лапой в варенье,
вступил в сражение с чайными ложками, притворился, будто
принимает лимоны за крыс, и, забравшись в корзину, убил трех из
них прежде, чем Гаррис огрел его сковородкой.
Гаррис сказал, что я науськиваю собаку. Я ее не
науськивал. Этого пса не надо науськивать. Его толкает на такие
дела первородный грех, врожденная склонность к пороку, которую
он всосал с молоком матери.
Упаковка вещей была закончена в двенадцать часов пятьдесят
минут. Гаррис сел на большую из корзин и выразил надежду, что
бьющиеся предметы у нас не пострадают. Джордж на это заметил,
что если что-нибудь и разбилось, то оно уже разбилось, и эта
мысль, по-видимому, его утешила. Он добавил, что был бы не
прочь отправиться спать. Мы все были не прочь отправиться
спать.
Гаррис должен был ночевать у нас, и мы поднялись в
спальню.
Мы бросили жребий, и Гаррису выпало спать со мной. Он
спросил:
-- С какой стороны кровати ты предпочитаешь спать?
Я сказал, что предпочитаю спать не с какой-нибудь стороны,
а просто на кровати.
Гаррис заявил, что это неостроумно.
Джордж спросил:
-- В котором часу вас будить, ребята?
Гаррис ответил:
-- В семь.
Страница 15 из 77
Следующая страница