С чего это вдруг я ею обойден? Однако спустя несколько минут
моя ненасытность была побеждена более достойными чувствами. Я
стал утешать себя, что у меня есть все другие болезни, какие
только знает медицина, устыдился своего эгоизма и решил
обойтись без родильной горячки. Зато тифозная горячка совсем
меня скрутила, и я этим удовлетворился, тем более что ящуром я
страдал, очевидно, с детства. Ящуром книга заканчивалась, и я
решил, что больше мне уж ничто не угрожает.
Я задумался. Я думал о том, какой интересный клинический
случай я представляю собой, какой находкой я был бы для
медицинского факультета. Студентам незачем было бы
практиковаться в клиниках и участвовать во врачебных обходах,
если бы у них был я. Я сам -- целая клиника. Им нужно только
совершить обход вокруг меня и сразу же отправляться за
дипломами.
Тут мне стало любопытно, сколько я еще протяну. Я решил
устроить себе врачебный осмотр. Я пощупал свой пульс. Сначала
никакого пульса не было. Вдруг он появился. Я вынул часы и стал
считать. Вышло сто сорок семь ударов в минуту. Я стал искать у
себя сердце. Я его не нашел. Оно перестало биться. Поразмыслив,
я пришел к заключению, что оно все-таки находится на своем
месте и, видимо, бьется, только мне его не отыскать. Я постукал
себя спереди, начиная от того места, которое я называю талией,
до шеи, потом прошелся по обоим бокам с заходом на спину. Я не
нашел ничего особенного. Я попробовал осмотреть свой язык. Я
высунул язык как можно дальше и стал разглядывать его одним
глазом, зажмурив другой. Мне удалось увидеть только самый
кончик, и я преуспел лишь в одном: утвердился в мысли, что у
меня скарлатина.
Я вступил в этот читальный зал счастливым, здоровым
человеком. Я выполз оттуда жалкой развалиной.
Я пошел к своему врачу. Он мой старый приятель; когда мне
почудится, что я нездоров, он щупает у меня пульс, смотрит мой
язык, разговаривает со мной о погоде--и все это бесплатно; я
подумал, что теперь моя очередь оказать ему услугу. "Главное
для врача -- практика",-- решил я. Вот он ее и получит. В моем
лице он получит такую практику, какой ему не получить от тысячи
семисот каких-нибудь заурядных пациентов, у которых не
наберется и двух болезней на брата. Итак, я пошел прямо к нему,
и он спросил:
-- Ну, чем ты заболел?
Я сказал:
-- Дружище, я не буду отнимать у тебя время рассказами о
том, чем я заболел. Жизнь коротка, и ты можешь отойти в иной
мир, прежде чем я окончу свою повесть. Лучше я расскажу тебе,
чем я не заболел: у меня нет родильной горячки. Я не смогу тебе
объяснить, почему у меня нет родильной горячки, но это факт.
Все остальное у меня есть.
И я рассказал о том, как сделал свое открытие. Тогда он
задрал рубашку на моей груди, осмотрел меня, затем крепко
стиснул мне запястье и вдруг, без всякого предупреждения,
двинул меня в грудь -- по-моему, это просто свинство,-- и
вдобавок боднул головой в живот. Потом он сел, написал что-то
на бумажке, сложил ее и отдал мне, и я ушел, спрятав в карман
полученный рецепт.
Я не заглянул в него. Я направился в ближайшую аптеку и
подал его аптекарю. Тот прочитал его и вернул мне.
Он сказал, что такого у себя не держит. Я спросил:
-- Вы аптекарь?
Он сказал:
-- Я аптекарь. Будь я сочетанием продуктовой лавки с
семейным пансионом, я мог бы вам помочь. Но я только аптекарь.
Я прочитал рецепт. В нем значилось:
Бифштекс
.................................................1 фунт
Пиво
.........................................................1
пинта
(принимать каждые 6 часов)
Прогулка десятимильная .......................l
(принимать по утрам)
Постель
....................................................1
(принимать вечером, ровно в 11 часов)
И брось забивать себе голову вещами,
в которых ничего не смыслишь.
Я последовал этим предписаниям, что привело к счастливому
(во всяком случае, для меня) исходу: моя жизнь была спасена, и
я до сих пор жив.
Но вернемся к вышеупомянутой рекламе пилюль. В данном
случае у меня были все признаки болезни печени (в этом нельзя
было ошибиться), включая главный симптом: "апатия и
непреодолимое отвращение ко всякого рода труду".
Как меня мучил этот недуг -- невозможно описать. Я страдал
им с колыбели. С тех пор как я пошел в школу, болезнь не
отпускала меня почти ни на один день. Мои близкие не знали
тогда, что это от печени. Теперь медицина сделала большие
Страница 2 из 77
Следующая страница