успехи, но тогда все это сваливали на лень.
-- Как? Ты все еще валяешься в постели, ленивый чертенок!
Живо вставай да займись делом! -- говорили мне, не догадываясь,
конечно, что у меня больная печень.
И пилюль мне не давали; мне давали подзатыльники. И как
это ни удивительно--подзатыльники часто меня вылечивали, во
всяком случае, на время. Да что там говорить, один тогдашний
подзатыльник сильнее действовал на мою печень и больше
способствовал ускорению движений и незамедлительному выполнению
всех дел, которые надлежало выполнить, чем целая коробка пилюль
в настоящее время.
Видите ли, нередко простые домашние средства более
радикальны, чем всякие дорогие лекарства.
Так мы провели полчаса, расписывая друг другу наши
болезни. Я изложил Джорджу и Уильяму Гаррису, как я себя
чувствую, просыпаясь по утрам, а Уильям Гаррис рассказал нам,
как он себя чувствует, ложась спать; а Джордж, стоя на коврике
перед камином, с редкой выразительностью и подлинным актерским
мастерством представил нам, как он себя чувствует ночью.
Джордж воображает, что он болен; но, уверяю вас, он здоров
как бык.
Тут в дверь постучала миссис Попитс и осведомилась, не
пора ли подавать ужин. Мы скорбно улыбнулись друг другу и
сказали, что, пожалуй, попробуем что-нибудь проглотить. Гаррис
высказался в том смысле, что если заморить червячка, то
развитие болезни может несколько задержаться. И миссис Попитс
внесла поднос, и мы поплелись к столу и принялись ковырять
бифштексы с луком и пирог с ревенем.
Я, должно быть, уже совсем зачах, так как через
каких-нибудь полчаса вовсе потерял интерес к еде -- этого еще
со мной не случалось--и даже не притронулся к сыру.
Выполнив таким образом свой долг, мы снова налили до краев
стаканы, закурили трубки и возобновили разговор о плачевном
состоянии нашего здоровья. Что, собственно, с нами творилось,
определенно никто сказать не мог, но мы единодушно решили: что
бы там ни было, все дело в переутомлении.
-- Нам просто-напросто нужен отдых,-- сказал Гаррис.
-- Отдых и перемена обстановки,--добавил
Джордж.--Умственное переутомление вызвало упадок деятельности
всего организма. Перемена образа жизни и освобождение от
необходимости думать восстановят психическое равновесие.
У Джорджа есть двоюродный брат, которого всякий раз, когда
он попадает в полицейский участок, заносят в протокол как
студента-медика; поэтому нет ничего удивительного, что на
высказываниях Джорджа лежит печать семейной склонности к
медицине.
Я согласился с Джорджем и сказал, что хорошо бы найти
какой-нибудь уединенный, забытый уголок, вдали от суетного
света, и помечтать недельку в сонных его закоулках --
какую-нибудь заброшенную бухту, скрытую феями от шумной людской
толпы, какое-нибудь орлиное гнездо на скале Времени, куда лишь
едва-едва доносится гулкий прибой девятнадцатого века.
Гаррис сказал, что это будет смертная тоска. Он сказал,
что отлично представляет себе уголок, который я имею в
виду,--эту захолустную дыру, где укладываются спать в восемь
часов вечера, и где ни за какие деньги не раздобудешь
"Спортивный листок", и где надо прошагать добрых десять миль,
чтобы разжиться пачкой табаку.
-- Нет,--сказал Гаррис,-- если уж нам нужен отдых и
перемена обстановки, то лучше всего прогулка. по морю.
Я решительно восстал против прогулки по морю. Прогулка по
морю хороша, если посвятить ей месяца два, но на одну неделю
это не имеет смысла.
Вы отплываете в понедельник, лелея мечту об отдыхе и
развлечении. Вы весело машете рукой приятелям на берегу,
закуриваете самую внушительную свою трубку и начинаете
расхаживать по палубе с таким видом, будто вы капитан Кук, сэр
Фрэнсис Дрейк и Христофор Колумб в одном лице. Во вторник вы
начинаете жалеть, что пустились в плавание. В среду, четверг и
пятницу вы начинаете жалеть, что родились на свет божий. В
субботу вы находите в себе силы, чтобы проглотить чашку
бульона, и, сидя на палубе, отвечаете кроткой мученической
улыбкой на вопросы сострадательных пассажиров о том, как вы
себя чувствуете. В воскресенье вы уже способны самостоятельно
передвигаться и принимать твердую пищу. А в понедельник утром,
когда вы с чемоданом в руке и зонтиком под мышкой стоите у
трапа, ожидая высадки,--прогулка по морю вам уже решительно
нравится.
Я вспоминаю, как мой шурин предпринял однажды небольшое
морское путешествие для укрепления здоровья. Он взял каюту от
Лондона до Ливерпуля и обратно; но, добравшись до Ливерпуля, он
был озабочен только тем, кому бы сплавить обратный билет.
Говорят, он предлагал его каждому встречному и поперечному
с неслыханной скидкой; в конце концов билет был пристроен за
восемнадцать пенсов некоему худосочному юнцу, которому врач
прописал морской воздух и моцион.
-- Морской воздух! -- воскликнул мой шурин, с нежностью
вкладывая билет ему в руку.--Ого, да вы будете им сыты по горло
Страница 3 из 77
Следующая страница