Они невольно вызывают в нас благоговейный трепет,-- эти
яркие и холодные, удивительные звезды... Мы похожи на
заблудившихся детей, попавших случайно в полуосвещенный храм
божества, которое их учили почитать, но которое они до конца не
познали; и они стоят под гулким сводом, горящим мириадами
призрачных огней, и глядят вверх, надеясь и боясь увидеть некое
страшное видение, парящее в вышине.
И все же ночь кажется исполненной силы и умиротворенности.
Перед ее величием тускнеют и стыдливо прячутся наши маленькие
горести. День был полон суеты и волнений, наши души были полны
зла и горечи, а мир казался жестоким и несправедливым к нам. И
нот Ночь, великая любящая мать, ласково кладет руку на наш
пылающий лоб и заставляет нас повернуться к ней заплаканным
лицом и улыбается нам; и хотя она безмолвствует,--мы знаем все,
что она могла бы нам сказать, и мы прижимаемся горящей щекой к
ее груди, и горе наше проходит.
Порою горе наше поистине глубоко и мучительно, и мы
безмолвно стоим перед лицом Ночи, ибо у нашего горя нет слов, а
есть только стон. И Ночь полна сострадания к нам. Она не может
облегчить нашей боли, но она берет вашу руку в свою, и
маленький мир уходит куда-то далеко-далеко и становится совсем
крошечным, а мы на темных крыльях Ночи переносимся пред лицо
еще более могущественного существа, чем она сама, и вся жизнь
человеческая, освещенная сиянием этого существа, лежит перед
нами, как открытая книга, и мы понимаем, что горе и страдание--
лишь ангелы божьи.
Только те, кому было суждено носить в этой жизни
мученический венец, могут узреть это неземное сияние; но
увидевши его,--возвратясь на землю, не смеют говорить о нем и
не могут поведать тайну, которую узнали.
Случилось давным-давно, что несколько прекрасных рыцарей
ехали по незнакомой стране, и путь их лежал через дремучий лес,
густо заросший колючим кустарником, и стоило кому-нибудь
заблудиться в этом лесу, как шипы раздирали ему тело в клочья.
А листья деревьев, росших в этом лесу, были такие темные и
плотные, что ни один солнечный луч не проникал сквозь ветви,
чтобы смягчить мрак и уныние.
И когда они ехали через этот дремучий лес, один из рыцарей
отдалился от своих товарищей и уже не вернулся к ним больше; и
они, горько сокрушаясь, поехали далее, оплакивая его, как
погибшего.
И вот наконец рыцари достигли прекрасного замка, который
был целью их странствия; и пробыли они в этом замке много дней
и весело там пировали. И как-то вечером, когда сидели они в
пиршественном зале перед пылавшими в очаге бревнами и осушали
заздравные кубки, растворились двери и вошел рыцарь,
потерявшийся в лесу, и поклонился им.
Его платье было в лохмотьях, как у нищего, и на теле было
много глубоких ран, но лицо его сияло светом великой радости.
И они стали его расспрашивать о том, что с ним случилось.
И он рассказал им, как заблудился в дремучем лесу и блуждал
много дней и ночей, пока, израненный шипами и истекающий
кровью, не упал, готовясь умереть.
И когда он был уже на пороге смерти,--в глухом мраке
подошла к нему величавая дева и взяла его за руку и повела его
неведомыми тропами, и вот над мраком чащи засиял лучезарный
свет, пред которым дневной свет был как лампада перед солнцем.
И в этом дивном сиянии явилось измученному рыцарю, словно во
сне, некое видение; и столь ослепительно прекрасным было это
видение, что рыцарь, забыв о своих тяжких ранах, стоял словно
зачарованный, и радость его была глубокой, как море, глубины
которого не измерил еще никто.
И видение исчезло; и рыцарь преклонил колени и
возблагодарил святую, бывшую его путеводительницей в этом
мрачном лесу и давшую ему узреть сокрытое в чаще видение.
И дремучий лес этот зовется Скорбью. Но о видении, которое
явилось там прекрасному рыцарю, мы не смеем рассказывать, не
можем поведать.
ГЛАВА XI
Как Джордж раз в жизни встал слишком рано.-- Джордж,
Гаррис и Монморанси не выносят вида холодной воды.-- Джей
проявляет героизм и решительность.-- Нравоучительная повесть о
Джордже и его рубашке.-- Гаррис в роли повара.-- Страничка
истории (учебное пособие для школьников).
На следующее утро я проснулся в шесть часов и обнаружил,
что Джордж тоже не спит. Мы поворочались с боку на бок и
попытались снова уснуть, однако из этого ничего не вышло. Если
бы по каким-нибудь особым причинам нам было необходимо
немедленно встать и одеться, мы, конечно, уснули бы
мертвым сном, едва взглянув на часы, и проспали бы до десяти.
Но поскольку нам еще добрых два часа было абсолютно нечего
делать и такое раннее пробуждение не имело ни малейшего смысла,
то мы оба, вопреки рассудку, но в полном соответствии с общей
извращенностью человеческой натуры, почувствовали, что умрем на
месте, если пролежим еще хоть пять минут.
Джордж рассказал, что нечто подобное--только еще
Страница 41 из 77
Следующая страница