наполняться.
Я его сперва не заметил и поэтому был весьма удивлен,
обнаружив, что Джордж лихорадочно разглаживает брюки, взбивает
чуб и залихватски сдвигает шапочку на самый затылок; потом,
скроив снисходительно-скорбную мину, принимает изящную позу и
пытается куда-нибудь спрятать ноги.
Сперва мне пришло в голову, что он заметил какую-нибудь
знакомую девушку, и я стал оглядываться, чтобы выяснить, кто
она. Тут я увидел, что все вокруг меня словно окаменели. Люди
сидели или стояли в таких причудливых и нелепых позах, какие
встретишь разве только на картинках, украшающих японские веера.
Все девушки улыбались. Ах, как мило они выглядели! А молодые
люди хмурились, и лица их выражали строгость и благородство.
Тут меня наконец осенило, я все понял и страшно испугался, что
не успею приготовиться. Лодка наша была впереди всех, и с моей
стороны было бы просто невежливо испортить фотографу снимок.
Я быстро повернулся лицом к аппарату и стал в позу на носу
лодки; с небрежной грацией я опирался на багор, и вся моя
фигура дышала силой и ловкостью. Я пригладил волосы, выпустил
на лоб вьющуюся прядь и придал лицу выражение томной грусти с
легким оттенком цинизма, которое, как я слышал, мне очень идет.
Пока мы так стояли в ожидании решительного момента, сзади
раздался чей-то голос:
-- Эй, вы, посмотрите на свой нос!
Мне нельзя было оглянуться, чтобы выяснить, в чем дело и
чей это нос нуждается в осмотре. Я только украдкой взглянул на
нос Джорджа. Нос как нос,-- во всяком случае, никаких
поправимых изъянов я в нем не обнаружил. Тогда я скосил глаза
на свой собственный нос, но и он как будто был в порядке.
-- Посмотрите же на свой нос, осел вы этакий! -- крикнул
тот же голос, но уже громче.
Затем другой подхватил:
-- Вытаскивайте скорее свой нос, эй, вы, вы, двое с
собакой!
Ни я, ни Джордж не решались оглянуться. Фотограф уже
взялся рукой за крышечку и приготовился делать снимок. С чего
это они так орут? Что там такое с нашими носами? Откуда и зачем
их вытаскивать?
Но тут завопил уже весь шлюз, и чей-то могучий бас
проревел:
-- Посмотрите же на свою лодку, сэр! Вы, вы, в
черно-красной шапке! Пошевеливайтесь, не то на снимке выйдут
ваши трупы!
Тут мы оглянулись и увидели, что нос нашей лодки застрял
между брусьями стенки шлюза, а вода прибывает, и лодка все
наклоняется вперед. Еще секунда -- и мы перевернемся. С
быстротой молнии мы схватили по веслу и сильным ударом
оттолкнулись от стенки; лодка освободилась, а мы полетели вверх
тормашками.
Нет, мы не стали украшением этой фотографии,-- ни я, ни
Джордж. Как и следовало ожидать при нашей незадачливости,
фотограф пустил в ход свою чертову машину как раз в тот момент,
когда мы лежали на дне лодки, отчаянно болтая ногами в воздухе,
а на наших физиономиях было написано: "Где мы? Что случилось?"
Разумеется, наши четыре ноги расположились в центре
снимка. Они почти начисто заслонили все остальное. Они заняли
весь передний план. За ними виднелись смутные очертания других
лодок и какие-то клочки окружающего пейзажа, но все это
выглядело таким жалким и незначительным в сравнении с нашими
ногами, что пассажиры других лодок устыдились собственного
ничтожества и не стали заказывать карточки.
Владелец одного катера, заказавший было полдюжины снимков,
отменил свой заказ, как только увидел негатив. Он соглашался
взять их, если кто-нибудь найдет там его яхту. Но это никому не
удалось; яхта скрывалась где-то за правой ногой Джорджа.
Вообще это была пренеприятная история. Фотограф считал,
что мы с Джорджем должны взять по дюжине карточек каждый,
поскольку мы заняли девять десятых площади снимка. Однако мы
отказались. Мы заявили, что не прочь сниматься во весь рост,
но, во всяком случае, не вверх ногами.
Уоллингфорд, лежащий шестью милями выше Стритли,--
старинный городок, сыгравший немалую роль в истории Англии.
Сперва это был жалкий, примитивный, сооруженный из глины
поселок, основанный бриттами, которые жили здесь до тех пор,
пока римские легионеры не прогнали их и не заменили окружавшие
его глинобитные стены мощными укреплениями, развалины которых
до сих пор противостоят натиску Времени -- так прочно умели
строить каменщики тех древних времен.
Но, не оправившись со стенами римских крепостей, Время
обратило в прах самих римлян, и в последующие годы до прихода
норманнов эти места были ареной сражений между свирепыми
саксами и дюжими датчанами.
Укрепленный и обнесенный стенами город простоял до самой
Парламентской войны, когда Фэрфакс подверг его долгой и
жестокой осаде. В конце концов город пал и его стены были
сровнены с землей.
Между Уоллингфордом и Дорчестером берега Темзы становятся
более холмистыми, разнообразными и живописными. Дорчестер стоит
в полумиле от реки. На маленькой лодке до него можно добраться
Страница 72 из 77
Следующая страница