Он говорил таким тоном, словно колесо вывалилось само собой. В одну
минуту он что-то отвинтил - и на дорожку посыпались маленькие стальные
шарики.
- Ловите, ловите их! - закричал он взволнованным голосом. - Не дай Бог,
если мы их потеряем!
Полчаса мы ползали по дорожке, отыскивая шарики. Мой знакомый повторял
с ожесточением, что потерять хоть один шарик - значит испортить велосипед, и
объяснял, что, разбирая его, необходимо предварительно определить количество
шариков. Я обещал последовать разумному совету, если мне придется
когда-нибудь разбирать велосипед
Всего шариков нашлось шестнадцать; я положил их в свою шляпу и поставил
ее на ступеньку крыльца. Это было не особенно умно, но чужая глупость
заразительна.
Не успел я оглянуться, как он великодушно выразил желание осмотреть
заодно и цепь и немедленно принялся снимать с нее кожух. Я хотел было
остановить его, процитировав замечание одного опытного спортсмена: "Лучше
купить новый велосипед, чем самому снимать кожух с цепи". Но он отвечал с
убеждением:
- Так говорят только профаны. На самом деле нет ничего легче.
И действительно, через три минуты футляр лежал на дорожке, а Эбсон
усердно искал винтики, которые куда-то исчезли. (К счастью, я не встречал
этого господина с тех пор, но, кажется, его звали Эбсон).
- Удивительно! Ничто так таинственно не исчезает, как винты! - повторял
он.
В эту минуту в дверях показалась Этельберта и очень удивилась, видя,
что мы еще не тронулись с места,
- Теперь уже скоро! - отвечал он. - Я только разобрал велосипед вашего
мужа, чтобы осмотреть, все ли в порядке. За этими машинами необходимо
следить, даже за самыми лучшими.
- Когда вы кончите и захотите умыться, можете пройти в кухню, -
заметила Этельберта и прибавила, что она с Кэт отправляется покататься под
парусом, но к завтраку непременно вернется.
Я готов был отдать золотой, чтобы только отправиться вместе с нею, -
глупец, ломавший на моих глазах велосипед, уже вымотал из меня всю душу.
Здравый смысл подсказывал мне, что я имею полное право взять его за шиворот
и вытолкать из моего сада; но я, будучи слабым человеком в отношениях с
другими людьми, продолжал молча смотреть, как калечат мою собственность.
Он перестал отыскивать винты, говоря, что они всегда находятся в ту
минуту, когда ждешь этого меньше всего, и принялся за цепь. Сначала он
натянул ее как струну, а потом отпустил вдвое слабее, чем она была сначала.
После этого он решил вставить переднее колесо.
В продолжение десяти минут я держал велосипед, а он старался поставить
колесо. После этого я предложил поменяться местами. Поменялись. Через минуту
он вдруг почувствовал необходимость пройтись по дорожке, прогуливаясь, - он
объяснял, что пальцы надо очень беречь, чтобы не прищемить их. Наконец
колесо попало на место. В ту же секунду он разразился хохотом.
- Что случилось? - спрашиваю.
- Я осел! - говорит, а сам заливается. Тут я почувствовал к нему
уважение и поинтересовался, каким образом он пришел к этому открытию.
- Да ведь мы забыли шарики! - отвечал он. Я оглянулся. Моя шляпа лежала
на земле, а любимый молодой пес Этельберты поспешно глотал стальные шарики
один за другим.
- Он умрет! - воскликнул Эбсон.
- Нет, ничего, - отвечал я. - На этой неделе он уже съел шнурок от
ботинок и пачку иголок. Щенков природа иногда толкает на подобные поступки.
Но меня очень беспокоит велосипед.
У Эбсона был счастливый характер.
- Что ж, соберем все, что осталось, и вложим на место! - Весело сказал
он. - А затем положимся на судьбу.
Нашлось одиннадцать шариков. Через полчаса пять из них были вставлены с
одной стороны и шесть с другой. Колесо болталось так, что это заметил бы
каждый ребенок. Эбсон казался уставшим и, вероятно, с удовольствием
отправился бы домой, но теперь я решил не отпускать его. Моя гордость -
велосипед - был разбит; о катанье нечего было и думать; мне лишь хотелось
чем-нибудь отплатить Эбсону. Поддержав его упавшее настроение стаканом эля,
я сказал:
- Смотреть на вашу ловкость - просто наслаждение! Слабым людям полезно
видеть в других столько энергии, столько уверенности в себе!
Ободренный таким образом, он принялся надевать крышку на цепь. Сначала
он работал с одной стороны, прислонив велосипед к стене дома; потом с другой
стороны, прислонив его к дереву; потом я должен был держать велосипед
посреди дорожки, а он лежал на спине, головой между колес, и работал снизу,
орошая себя машинным маслом; потом он заметил, что я ему только мешаю,
перегнулся через велосипед поперек, изобразив вьючное седло, - и рухнул на
голову. Три раза он восклицал: "Ну, теперь готово!", но затем прибавлял:
"Нет! Хоть повесьте, а все еще не готово!" В последний раз он прибавил еще
несколько слов, но они, к сожалению, непечатны.
Страница 12 из 65
Следующая страница