Я пробыл на лугу дольше, чем намеревался, и когда Этельберта пришла
сказать, что уже половина восьмого и завтрак на столе, я оказался еще не
выбритым. Этельберте ужасно не нравится, когда я бреюсь впопыхах: она
находит, что после этого я имею каждый раз такой вид, будто пытался
зарезаться, и поэтому все знакомые могут подумать, что мы живем черт знает
как! И кроме того, с моим лицом - по ее мнению - не следует обращаться
халатно.
Я прощался с Этельбертой недолго, это могло бы ее расстроить. Но я
хотел сказать несколько прощальных слов детям - в особенности насчет моей
удочки, которую они обыкновенно употребляют в мое отсутствие в качестве
палки, когда при играх требуется обозначить на земле место.
Я не люблю спешить к поезду. До станции оставалось четверть мили, когда
я нагнал Джорджа и Гарриса. Пока мы продвигались втроем крупной рысью,
Гаррис успел сообщить мне, что он чуть не опоздал из-за новой плиты: ее
затопили сегодня в первый раз, кухарку обдало кипятком, а почки взлетели со
сковородки на воздух. Он надеялся, что к его возвращению жена успеет
укротить новую плиту.
Мы успели на поезд в последнюю секунду. Очутившись в вагоне и с трудом
переводя дух, я вспомнил, как дядя Поджер двести пятьдесят раз в году
выезжал поездом в 9 ч. 13 м. утра в город. От его дома до станции было
восемь минут ходьбы, но он всегда говорил:
- Лучше выйти за пятнадцать минут и идти с удовольствием!
А выходил всегда за пять минут - и спешил изо всех сил. И уж не знаю
почему, но через луг, лежащий между городком и станцией, бежал к
девятичасовому поезду не один дядя Поджер, а несколько десятков джентльменов
- все направлялись в Сити, все солидной наружности, все с черными портфелями
и газетой в одной руке и с зонтиком в другой; все они не то чтобы
действительно быстро бежали, но отчаянно пыхтели и были чрезвычайно
серьезны. Поэтому на их лицах выражалось искреннее негодование при виде
разносчиков, нянек и мальчишек, останавливавшихся, чтобы поглазеть на них.
Среди этих зевак на несколько минут даже завязывалась азартная, хотя
невинная игра:
- Два против одного за старичка в белом жилете!
- Десять против одного за старца с трубкой, если он на бегу не
перекувырнется, пока добежит!
- Столько же за Багряного Короля! - прозвище, данное одним юным
любителем энтомологии отставному военному, соседу дяди Поджера, который
обыкновенно имел очень достойный вид, но сильно багровел от физических
усилий.
Мой дядюшка и остальные джентльмены много раз писали в местную газету,
жалуясь на нерадивость полиции, и редакция помещала от себя горячие
передовые статьи об упадке вежливости среди жителей, - но это ни к чему не
приводило.
И нельзя сказать, чтобы дядя Поджер вставал слишком поздно; нет, все
помехи являлись в последнюю минуту: позавтракав, он немедленно терял газету.
Мы всегда знали, когда дядя Поджер что-нибудь терял, по выражению
негодования и удивления, которое появлялось на его лице. Ему никогда не
приходило в голову сказать:
"Я - рассеянный человек, я все теряю и никогда не помню, куда что
положил; я ни за что не найду потерянного без чужой помощи. Я, должно быть,
надоел всем ужасно - надо постараться исправиться".
Напротив, по его логике, все в доме были виноваты, если он что-нибудь
терял, - кроме него самого.
- Да ведь я держал ее в руке минуту тому назад? - восклицал он.
По его негодующему тону можно было подумать, что он живет среди
фокусников, которые прячут вещи нарочно, чтобы позлить его.
- А не оставил ли ты ее в саду? - спрашивала тетя.
- К чему же я оставил бы газету в саду? Мне газета нужна в поезде, а не
в саду!
- Не положил ли ты ее в карман?
- Пощади, матушка! Неужели ты думаешь, что я искал бы газету целых пять
минут, если бы она была у меня в кармане?.. За дурака ты меня считаешь, что
ли?
В эту минуту кто-нибудь подавал ему аккуратно сложенную газету:
- Не эта ли?
Дядя Поджер жадно хватал ее со словами:
- Так и есть, непременно всем нужно брать мои вещи!
Он открывал портфель, чтобы положить в него газету, но вдруг
останавливался, онемев от оскорбления.
- Что такое? - спрашивала тетя.
- Старая!.. От третьего дня!.. - произносил он убитым голосом, бросая
газету на стол.
Если бы хоть раз попалась под руку вчерашняя газета, то и это было бы
разнообразием; но неизменно она была "от третьего дня".
Затем свежую газету находил кто-нибудь из нас, или же оказывалось, что
дядя Поджер сидел на ней сам. В последнем случае он улыбался - не радостно,
а усталой улыбкой человека, попавшего в среду безнадежных идиотов.
Страница 17 из 65
Следующая страница