похвастаться глубоким знанием немецкого языка, но во всяком случае меня
везде понимают, и я, в свою очередь, понимаю, что мне говорят, - конечно,
если не гогочут по-гусиному. Ну вот, вхожу я в магазин. Ко мне подходит
миниатюрная девушка, хорошенькая и застенчивая - такая, от которой ни в
каком случае нельзя было ожидать ничего подобного! Я никогда в жизни не был
так поражен.
- Поражен? Чем?
Джордж имеет обыкновение перескакивать на самый конец, когда
рассказывает начало истории; это ужасно несносная привычка.
- Поражен тем, что случилось; тем, о чем я тебе рассказываю. Она
улыбнулась и спросила, чего я желаю. Я прекрасно понял ее вопрос; нельзя
было ошибиться. Вот я и положил на прилавок монету в двадцать марок и
говорю:
- Пожалуйста, дайте мне подушку.
Она вытаращила на меня глаза так, как будто я спросил целую перину. Я
подумал, что она не расслышала, и повторил то же самое громче. Если б я
вздумал потрепать ее по подбородку, то и тогда ее лицо не могло бы выразить
большего удивления и негодования.
- Вы, вероятно, ошиблись, - сказала она. Мне не хотелось пускаться в
длинный разговор, в котором я действительно мог бы запутаться, поэтому я
указал пальцем на мои деньги и отвечал коротко и ясно:
- Ошибки нет. Дайте мне подушку. Подушку в двадцать марок.
Тут подошла другая продавщица, старше на вид. Когда первая повторила ей
мои слова, та страшно взволновалась, не хотела даже сначала поверить, что я
такой человек, которому может понадобиться подушка! Она сама переспросила
меня:
- Вы сказали, что вам нужна подушка?
- Я сказал это уже три раза и повторю в четвертый: мне нужна подушка!
- Этого вы не получите! - отвечала тогда старшая девица.
Я начал сердиться. Если бы мне в самом деле не была нужна подушка, я
мог бы выйти из магазина. Но я решил купить то, что хотел и что видел
собственными глазами в витрине, с надписями, которые доказывали, что эти
вещи лежат для продажи. Не обязан же я был объяснять им, для чего и для кого
мне нужна подушка! Заявление старшей девицы меня возмутило, и я отвечал
решительно:
- Нет, я получу подушку!
Кажется, это понятно и просто; а между тем девицы потребовали помощи: к
ним присоединилась еще третья - хорошенький чертенок с блестящими глазами и
задорной улыбкой. В другое время я не отказался бы поболтать с ней, но в
этот раз такое подкрепление показалось мне совершенно излишним - целых три
продавщицы из-за одной подушки! - Больше никого не было в магазине; видимо,
они представляли всю его силу.
Прежде чем первые две сообщили третьей половину нашего разговора - та
принялась фыркать от смеха; это была барышня именно из таких, которые готовы
фыркать каждую минуту. Тут они принялись трещать без перерыва, поглядывая на
меня каждую секунду, и скоро все трое начали давиться от смеха, глупенькие
девочки! Можно было подумать, что я какой-нибудь клоун.
Когда третья из них отчасти подавила свое фырканье, то подошла ко мне и
спросила:
- А получив это, вы уйдете?
Я не понял ее сразу, и она повторила:
- Когда вы получите подушку... вы уйдете отсюда - сейчас же?
Я только о том и думал, чтобы уйти, и, понятное дело, согласился. Но
все-таки прибавил, что без подушки я из лавки не выйду, хотя бы мне и
пришлось остаться здесь на всю ночь.
Тогда она снова присоединилась к своим подругам. Я думал, что они
достанут мне с витрины подушку, и дело будет кончено. Но вместо того
произошла самая удивительная вещь: две первые идиотки встали за спиной у
третьей и начали подталкивать ее по направлению ко мне. Так они
приближались, продолжая давиться и фыркать, пока передняя не очутилась у
меня под самым носом. Понятное дело, я стоял, как ошалелый, - и прежде чем
успел что-нибудь сообразить, она поднялась на цыпочки, положила руки мне на
плечи и поцеловала меня! После этого, спрятав лицо в передник, она убежала
вместе с другой, а оставшаяся отворила мне дверь с такой уверенностью, что я
вышел на улицу, как во сне, оставив на прилавке двадцать марок. Я не скажу,
чтобы поцелуй мне был неприятен: но я его не требовал - я ждал подушку!..
Мне неохота возвращаться теперь в эту лавку. Я - ничего не понимаю.
- А что ты у них спрашивал? - спросил я.
- Подушку!
- Я знаю, что тебе нужна была подушка, но каким ты словом называл ее
по-немецки?
- "Ein Kuss", - отвечал Джордж.
- Ну так тебе нечего жаловаться. Ты немножко спутал: "Kuss" значит
поцелуй, а не подушка, а подушка по-немецки - "ein Kissen". Ты требовал
поцелуя за двадцать марок и - судя по твоему описанию третьей барышни -
можно сказать, что ты не переплатил. Но все же мне кажется, что лучше не
рассказывать об этом Гаррису: мне помнится, что у него тоже есть тетка...
Страница 32 из 65
Следующая страница