"для велосипедистов", "для пешеходов", "для верховой езды", "для легких
экипажей", "для тяжелых экипажей", "для детей" и "для одиноких дам"; меня
поражает, почему нет еще специальных дорожек "для лысых" и "для потерявших
невинность женщин". Это крупное упущение.
В дрезденском Большом саду я встретил однажды даму, стоявшую в полном
недоумении на месте схождения семи дорожек; над каждой из них была надпись,
строго воспрещавшая проход всем, кроме указанных лиц.
- Мне совестно вас беспокоить, - сказала дама, узнав, что я говорю
по-английски и читаю по-немецки, - но не можете ли вы объяснить, кто я и
куда обязана идти?
Я осмотрел ее внимательно и, придя к заключению, что она "взрослая" и
"пешеход", указал ей соответствующую дорожку. Она посмотрела и пришла в
уныние:
- Но мне совсем не туда нужно? Не могу ли я пройти этим путем?
- Боже вас сохрани: это дорожка только для "детей".
- Но я их не обижу! - заметила дама с улыбкой; действительно, трудно
было думать, чтобы она могла бы обидеть детей.
- Поверьте, сударыня, - отвечал я, - что я лично смело пустил бы вас по
этой дорожке, даже если бы там гулял мой старший сын. Но здесь с законами
шутить нельзя; вот ваша дорога - "Для взрослых пешеходов", - и я бы на вашем
месте поспешил, потому что стоять и сомневаться тоже не полагается.
- Но, повторяю вам, мне туда вовсе не нужно идти!
- Вот должно быть нужно туда идти! - ответил я, и мы расстались.
На всех скамейках в парке тоже сделаны надписи; немецкий мальчик,
чуть-чуть не сев от усталости на скамейку с надписью "Только для взрослых",
с ужасом вскакивает, заметив свою ошибку, и осторожно садится на другую,
"Для детей", стараясь не запачкать ее грязными сапогами.
Воображаю скамейку с надписью "Только для взрослых" где-нибудь у нас в
Риджент-парке! Да все дети на пять миль в окружности сбежались бы, чтобы
постоять или посидеть на ней хоть чуточку, и вокруг происходила бы отчаянная
свалка из-за очереди. Ни одному "взрослому" не довелось бы отдохнуть на этой
скамье никогда, так как он не в состоянии был бы пробиться сквозь толпу
детишек.
А в Германии мальчуган покраснеет как рак от стыда, если ошибется, и
ему сделают замечание. И нельзя сказать, чтобы здесь о детях не заботились:
в определенных местах, на площадях, для них сложены кучи песку, где они
могут делать все, что душе угодно; но душа каждого мальчугана зреет здесь на
почве такой добропорядочности, что в неуказанном месте - и из частного, а не
казенного песку - изготовление пирожков не доставило бы ему никакого
удовольствия. Случайно вовлеченный в подобное искушение, он не успокоился бы
до тех пор, пока отец не заплатил бы положенного штрафа и не задал бы ему
самому трепку.
"Kinderwagen" - детская коляска - тоже занимает в "Уставе общественной
благопристойности" целые страницы. Прочтя их, начинаешь думать, что человек,
благополучно провезший детскую коляску через весь город, - величайший
дипломат; предписывается "не задерживаться" с ней на улицах, но запрещается
катить ее скоро; запрещается наталкиваться на прохожих, но если прохожие
сами натолкнутся - то полагается "уступать им дорогу". Если вы хотите
остановиться с детской коляской, то обязаны прежде отправиться на то место,
где позволено останавливаться с ними, - и уже там стойте: кружиться нельзя.
Через улицу катить коляску не полагается, и если вы живете на другой
стороне, то это ваша собственная вина; конечно, возить ее можно только по
указанным местам и оставлять нигде нельзя. Словом, если кому-нибудь из нашей
молодежи охота развлечься и попасть в историю - то пусть отправляется по
улицам немецкого города с детской коляской; через полчаса он будет сыт по
горло.
После десяти часов вечера здесь все двери должны быть на запоре, а
после одиннадцати запрещается играть на рояле. В Англии мне никогда не
хотелось ни играть самому, ни слушать игру на рояле после одиннадцати часов
вечера; но здесь я чувствую полное равнодушие к музыке именно до
одиннадцати, а потом с наслаждением слушал бы "Пампу" или "Молитву девушки"!
Мне всегда хочется того, чего нельзя. А для немцев музыка после указанного
часа уже не удовольствие, а проступок, тревожащий совесть.
Некоторая свобода предоставлена в Германии только студентам - и то до
известной степени; граница этой свободы выработалась постепенно обычаем.
Например, студенту разрешается засыпать в пьяном виде на улицах - но не на
главных; на следующее утро полицейский доставит его без всякого штрафа домой
- но при том условии, если он свалился с ног в тихом месте; поэтому,
чувствуя приближение бессознательного состояния, выпивший студент спешит
завернуть за угол, в переулок, и там уже спокойно протягивается вдоль
канавки. В некоторых частях города им разрешается звонить для развлечения у
подъездов частных домов; квартиры в этих местах более дешевы, и вам
необходимо знать тайный, условный способ звона во всех знакомых домах -
иначе вы рискуете попасть под ведро воды, вылитой из верхнего этажа.
Позволяется также студентам гасить фонари - штук шесть в ночь; они уже
это знают и считают сами; позволяется кричать, петь на улицах до половины
третьего ночи и позволяется в некоторых ресторанах флиртовать с
Страница 42 из 65
Следующая страница