поворачивая голову набок, как будто к чему-то прислушиваясь; свинья с
семейством очутилась тут же; тут же, разгребая кучу сора, съела она
мимоходом цыпленка и, не замечая этого, продолжала уписывать арбузные корки
своим порядком. Этот небольшой дворик, или курятник, переграждал дощатый
забор, за которым тянулись пространные огороды с капустой, луком,
картофелем, светлой и прочим хозяйственным овощем. По огороду были
разбросаны кое-где яблони и другие фруктовые деревья, накрытые сетями для
защиты от сорок и воробьев, из которых последние целыми косвенными тучами
переносились с одного места на другое. Для этой же самой причины водружено
было несколько чучел на длинных шестах, с растопыренными руками; на одном
из них надет был чепец самой хозяйки. За огородами следовали крестьянские
избы, которые хотя были выстроены врассыпную и не заключены в правильные
улицы, но, по замечанию, сделанному Чичиковым, показывали довольство
обитателей, ибо были поддерживаемы как следует: изветшавший тес на крышах
везде был заменен новым; ворота нигде не покосились, а в обращенных к нему
крестьянских крытых сараях заметил он где стоявшую запасную почти новую
телегу, а где и две. "Да у ней деревушка не маленька", - сказал он и
положил тут же разговориться и познакомиться с хозяйкой покороче. Он
заглянул в щелочку двери, из которой она было высунула голову, и, увидев
ее, сидящую за чайным столиком, вошел к ней с веселым и ласковым видом.
- Здравствуйте, батюшка. Каково почивали? - сказала хозяйка,
приподнимаясь с места. Она была одета лучше, нежели вчера, - в темном
платье и уже не в спальном чепце, но на шее все так же было что-то
завязано.
- Хорошо, хорошо, - говорил Чичиков, садясь в кресла. - Вы как,
матушка?
- Плохо, отец мой.
- Как так?
- Бессонница. Все поясница болит, и нога, что повыше косточки, так вот
и ломит.
- Пройдет, пройдет, матушка. На это нечего глядеть.
- Дай бог, чтобы прошло. Я-то смазывала свиным салом и скипидаром тоже
смачивала. А с чем прихлебаете чайку? Во фляжке фруктовая.
- Недурно, матушка, хлебнем и фруктовой.
Читатель, я думаю, уже заметил, что Чичиков, несмотря на ласковый вид,
говорил, однако же, с большею свободою, нежели с Маниловым, и вовсе не
церемонился. Надобно сказать, кто у нас на Руси если не угнались еще кой в
чем другою за иностранцами, то далеко перегнали их в умении обращаться.
Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения. Француз или
немец век не смекнет и не поймет всех его особенностей и различий; он почти
тем же голосом и тем же языком станет говорить и с миллионщиком, и с мелким
табачным торгашом, хотя, конечно, в душе поподличает в меру перед первым. У
нас не то: у нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести
душ, будут говорить совсем иначе, нежели с тем, у которого их триста, а у
которого их триста, будут говорить опять не так, как с тем, у которого их
пятьсот, а с тем, у которого их пятьсот, опять не так, как с тем, у
которого их восемьсот, - словом, хоть восходи до миллиона, всё найдут
оттенки. Положим, например, существует канцелярия, не здесь, а в тридевятом
государстве, а в канцелярии, положим, существует правитель канцелярии.
Прошу смотреть на него, когда он сидит среди своих подчиненных, - да просто
от страха и слова не выговоришь! гордость и благородство, и уж чего не
выражает лицо его? просто бери кисть, да и рисуй: Прометей, решительный
Прометей! Высматривает орлом, выступает плавно, мерно. Тот же самый орел,
как только вышел из комнаты и приближается к кабинету своего начальника,
куропаткой такой спешит с бумагами под мышкой, что мочи нет. В обществе и
на вечеринке, будь все небольшого чина, Прометей так и останется Прометеем,
а чуть немного повыше его, с Прометеем сделается такое превращение, какого
и Овидий не выдумает: муха, меньше даже мухи, уничтожился в песчинку! "Да
это не Иван Петрович, - говоришь, глядя на него. - Иван Петрович выше
ростом, а этот и низенький и худенький; тот говорит громко, басит и никогда
не смеется, а этот черт знает что: пищит птицей и все смеется". Подходишь
ближе, глядишь - точно Иван Петрович! "Эхе-хе", - думаешь себе... Но,
однако ж, обратимся к действующим лицам. Чичиков, как уж мы видели, решился
вовсе не церемониться и потому, взявши в руки чашку с чаем и вливши туда
фруктовой, повел такие речи:
- У вас, матушка, хорошая деревенька. Сколько в ней душ?
- Душ-то в ней, отец мой, без малого восемьдесят, - сказала хозяйка, -
да беда, времена плохи, вот и прошлый год был такой неурожай, что боже
храни.
- Однако ж мужички на вид дюжие, избенки крепкие. А позвольте узнать
фамилию вашу. Я так рассеялся.. приехал в ночное время..:
- Коробочка, коллежская секретарша.
- Покорнейше благодарю. А имя и отчество?
- Настасья Петровна.
- Настасья Петровна? хорошее имя Настасья Петровна. У меня тетка
родная, сестра моей матери, Настасья Петровна.
- А ваше имя как? - спросила помещица. - Ведь вы, я чай, заседатель?
- Нет, матушка, - отвечал Чичиков, усмехнувшись, - чай, не заседатель,
а так ездим по своим делишкам.
- А, так вы покупщик! Как же жаль, право, что я продала мед купцам так
дешево, а вот ты бы, отец мой, у меня, верно, его купил.
- А вот меду и не купил бы.
- Что ж другое? Разве пеньку? Да вить и пеньки у меня теперь маловато:
полпуда всего.
Страница 15 из 82
Следующая страница