МЕРТВЫЕ ДУШИ. Николай Васильевич Гоголь

борода. Держа в руке чубук и прихлебывая из чашки, он был очень хорош для
живописца, не любящего страх господ прилизанных и завитых, подобно
цирюльным вывескам, или выстриженных под гребенку.

- Ну, так как же думаешь? - сказал Ноздрев, немного помолчавши. - Не
хочешь играть на души?

- Я уже сказал тебе, брат, что не играю; купить - изволь, куплю.

- Продать я не хочу, это будет не по-приятельски. Я не стану снимать
плевы с черт знает чего. В бантик - другое дело. Прокинем хоть талию!

- Я уж сказал, что нет.

- А меняться не хочешь?

- Не хочу.

- Ну, послушай, сыграем в шашки, выиграешь - твои все. Ведь у меня
много таких, которых нужно вычеркнуть из ревизии. Эй, Порфирий, принеси-ка
сюда шашечницу.

- Напрасен труд, я не буду играть.

- Да ведь это не в банк; тут никакого не может быть счастия или
фальши: все ведь от искусства; я даже тебя предваряю, что я совсем не умею
играть, разве что-нибудь мне дашь вперед.

"Сем-ка я, - подумал про себя Чичиков, - сыграю с ним в шашки! В шашки
игрывал я недурно, а на штуки ему здесь трудно подняться".

- Изволь, так и быть, в шашки сыграю.

- Души идут в ста рублях!

- Зачем же? довольно, если пойдут в пятидесяти.

- Нет, что ж за куш пятьдесят? Лучше ж в эту сумму я включу тебе
какого-нибудь щенка средней руки или золотую печатку к часам.

- Ну, изволь! - сказал Чичиков.

- Сколько же ты мне дашь вперед? - сказал Ноздрев.

- Это с какой стати? Конечно, ничего.

- По крайней мере пусть будут мои два хода.

- Не хочу, я сам плохо играю.

- Знаем мы вас, как вы плохо играете! - сказал Ноздрев, выступая
шашкой.

- Давненько не брал я в руки шашек! - говорил Чичиков, подвигая тоже
шашку.

- Знаем мы вас, как вы плохо играете! - сказал Ноздрев, выступая
шашкой.

- Давненько не брал я в руки шашек! - говорил Чичиков, подвигая шашку.

- Знаем мы вас, как вы плохо играете! - сказал Ноздрев, подвигая
шашку, да в то же самое время подвинул обшлагом рукава и другую шашку.

- Давненько не брал я в руки!.. Э, э! это, брат, что? отсади-ка ее
назад! - говорил Чичиков.

- Кого?

- Да шашку-то, - сказал Чичиков и в то же время увидел перед самым
носом своим другую, которая, как казалось, пробиралась в дамки; откуда она
взялась это один только бог знал. - Нет, - сказал Чичиков, вставши из-за
стола, - с тобой нет никакой возможности играть! Этак не ходят, по три
шашки вдруг!

- Отчего ж по три? Это по ошибке. Одна подвинулась нечаянно, я ее
отодвину, изволь.

- А другая-то откуда взялась?

- Какая другая?

- А вот эта, что пробирается в дамки?

- Вот тебе на, будто не помнишь!

- Нет, брат, я все ходы считал и все помню; ты ее только теперь
пристроил. Ей место вон где!

- Как, где место? - сказал Ноздрев, покрасневши. - Да, ты, брат, как я
вижу, сочинитель!

- Нет, брат, это, кажется, ты сочинитель, да только неудачно.

- За кого ж ты меня почитаешь? - говорил Ноздрев. - Стану я разве
плутоватать?

- Я тебя ни за кого не почитаю, но только играть с этих пор никогда не
буду.

- Нет, ты не можешь отказаться, - говорил Ноздрев, горячась, - игра
начата!

- Я имею право отказаться, потому что ты не так играешь, как прилично
честному человеку.

Страница 29 из 82 Следующая страница