потому что платить цирюльнику - это составит, в некотором роде, счет,
натащил на себя мундиришку и на деревяшке своей, можете вообразить,
отправился к самому начальнику, к вельможе. Расспросил квартиру. "Вон", -
говорят, указав ему дом на Дворцовой набережной. Избенка, понимаете,
мужичья: стеклушки в окнах, можете себе представить, полуторасаженные
зеркала, так что вазы и все, что там ни есть в комнатах, кажутся как бы
внаруже, - мог бы, в некотором роде, достать с улицы рукой; драгоценные
марморы на стенах, металлические галантереи, какая-нибудь ручка у дверей,
так что нужно, знаете, забежать наперед в мелочную лавочку, да купить на
грош мыла, да прежде часа два тереть им руки, да потом уже решиться
ухватиться за нее, - словом: лаки на всем такие - в некотором роде ума
помрачение Один швейцар уже смотрит генералиссимусом: вызолоченная булава,
графская физиогномия, как откормленный жирный мопс какой-нибудь; батистовые
воротнички, канальство!.. Копейкин мой встащился кое-как с своей деревяшкой
в приемную, прижался там в уголку себе, чтобы не толкнуть локтем, можете
себе представить, какую-нибудь Америку или Индию - раззолоченную,
понимаете, фарфоровую вазу эдакую. Ну, разумеется, что он настоялся там
вдоволь, потому что, можете представить себе, пришел еще в такое время,
когда генерал, в некотором роде, едва поднялся с постели и камердинер,
может быть, поднес ему какую-нибудь серебряную лоханку для разных,
понимаете, умываний эдаких. Ждет мой Копейкин часа четыре, как вот входит
наконец адъютант или там другой дежурный чиновник. "Генерал, говорит,
сейчас выйдет в приемную". А в приемной уж народу - как бобов на тарелке.
Все это не то, что наш брат холоп, всё четвертого или пятого класса,
полковники, а кое-где и толстый макарон блестит на эполете - генералитет,
словом, такой. Вдруг в комнате, понимаете, пронеслась чуть заметная суета,
как эфир какой-нибудь тонкий. Раздалось там и там: "шу, шу", - наконец
тишина настала страшная. Вельможа входит. Ну... можете представить себе:
государственный человек! В лице, так сказать... ну, сообразно с званием,
понимаете.. с высоким чином... такое и выраженье, понимаете. Все, что ни
было в передней, разумеется, в ту же минуту в струнку, ожидает, дрожит,
ждет решенья, в некотором роде, судьбы. Министр, или вельможа, подходит к
одному, к другому: "Зачем вы? зачем вы? что вам угодно? какое ваше дело?"
Наконец, сударь мой, к Копейкину. Копейкин, собравшись с духом: "Так и так,
ваше превосходительство: проливал кровь, лишился, в некотором роде, руки и
ноги, работать не могу, осмеливаюсь просить монаршей милости". Министр
видит: человек на деревяшке и правый рукав пустой пристегнут к мундиру:
"Хорошо, говорит, понаведайтесь на днях". Копейкин мой выходит чуть не в
восторге: одно то, что удостоился аудиенции, так сказать, с первостатейным
вельможею; а другое то, что вот теперь наконец решится, в некотором роде,
насчет пенсиона. В духе, понимаете, таком, подпрыгивает по тротуару. Зашел
в Палкинский трактир выпить рюмку водки, пообедал, судырь мой, в Лондоне,
приказал подать себе котлетку с каперсами, пулярку спросил с разными
финтерлеями; спросил бутылку вина, ввечеру отправился в театр - одним
словом, понимаете, кутнул. На тротуаре, видит, идет какая-то стройная
англичанка, как лебедь, можете себе представить эдакой. Мой Копейкин -
кровь-то, знаете, разыгралась в нем - побежал было за ней на своей
деревяшке, трюх-трюх следом - "да нет, подумал, пусть после, когда получу
пенсион, теперь уж я что-то расходился слишком". Вот, сударь мой,
какие-нибудь через три-четыре дня является Копейкин мой снова к министру,
дождался выходу. "Так и так, говорит, пришел, говорит, услышать приказ
вашего высокопревосходительства по одержимым болезням и за ранами..", - и
тому подобное, понимаете, в должностном слоге. Вельможа, можете вообразить,
тотчас его узнал:"А, говорит, хорошо, говорит, на этот раз ничего не могу
сказать вам более, как только то, что вам нужно будет ожидать приезда
государя; тогда, без сомнения, будут сделаны распоряжения насчет раненых, а
без монаршей, так сказать, воли я ничего не могу сделать". Поклон,
понимаете, и - прощайте. Копейкин, можете вообразить себе, вышел в
положении самом неопределенном. Он-то уже думал, что вот ему завтра так и
выдадут деньги: "На тебе, голубчик, пей да веселись"; а вместо того ему
приказано ждать, да и время не назначено. Вот он совой такой вышел с
крыльца, как пудель, понимаете, которого повар облил водой: и хвост у него
между ног, и уши повесил. "Ну, нет, - думает себе, - пойду в другой раз,
объясню, что последний кусок доедаю, - не поможете, должен умереть, в
некотором роде, с голода". Словом, приходит он, судырь мой, опять на
Дворцовую набережную; говорят: "Нельзя, не принимает, приходите завтра". На
другой день - то же; а швейцар на него просто и смотреть не хочет. А между
тем у него из синюх-то, понимаете, уж остается только одна в кармане. То,
бывало, едал щи, говядины кусок, а теперь в лавочке возьмет какую-нибудь
селедку или огурец соленый да хлеба на два гроша, - словом, голодает
бедняга, а между тем аппетит просто волчий. Проходит мимо эдакого
какого-нибудь ресторана - повар там, можете себе представить, иностранец,
француз эдакой с открытой физиогномией, белье на нем голландское, фартук,
белизною равный снегам, работает там фензерв какой-нибудь, котлетки с
трюфелями, - словом, рассупе-деликатес такой, что просто себя, то есть,
съел бы от аппетита. Пройдет ли мимо Милютинских лавок, там из окна
выглядывает, в некотором роде, семга эдакая, вишенки - по пяти рублей
штучка, арбуз-громадище, дилижанс эдакой, высунулся из окна, и, так
сказать, ищет дурака, который бы заплатил сто рублей, - словом, на всяком
шагу соблазн такой, слюнки текут, а он слышит между тем всё "завтра". Так
можете вообразить себе, каково его положение: тут, с одной стороны, так
сказать, семга и арбуз, а с другой-то - ему подносят все одно и то же блюдо
"завтра". Наконец сделалось бедняге, в некотором роде, невтерпеж, решился
во что бы то ни стало пролезть штурмом, понимаете. Дождался у подъезда, не
пройдет ли еще какой проситель, и там с каким-то генералом, понимаете,
проскользнул с своей деревяшкой в приемную. Вельможа, по обыкновению,
выходит: "Зачем вы? Зачем вы? А! - говорит, увидевши Копейкина, - ведь я
уже объявил вам, что вы должны ожидать решения"- "Помилуйте, ваше
высокопревосходительство, не имею, так сказать, куска хлеба..." - "Что же
делать? Я для вас ничего не могу сделать; старайтесь покамест помочь себе
сами, ищите сами средств". - "Но, ваше высокопревосходительство сами
можете, в некотором роде, судить, какие средства могу сыскать, не имея ни
руки, ни ноги". - "Но, - говорит сановник, - согласитесь: я не могу вас
содержать, в некотором роде, на свой счет; у меня много раненых, все они
имеют равное право... Вооружитесь терпением. Приедет государь, я могу вам
дать честное слово, что его монаршая милость вас не оставит". - "Но, ваше
высокопревосходительство, я не могу ждать", - говорит Копейкин, и говорит,
в некотором отношении, грубо. Вельможе, понимаете, сделалось уже досадно. В
самом деле: тут со всех сторон генералы ожидают решений, приказаний; дела,
так сказать, важные, государственные, требующие самоскорейшего исполнения,
- минута упущения может быть важна, - а тут еще привязался сбоку
неотвязчивый черт. "Извините, говорит, мне некогда... меня ждут дела важнее
ваших". Напоминает способом, в некотором роде, тонким, что пора наконец и
выйти. А мой Копейкин, - голод-то, знаете, пришпорил его: "Как- хотите,
ваше высокопревосходительство, говорит, не сойду с места до тех пор, пока