обыкновение внимательно глядеть на открывшего не меньше чем десятком
крошечных блестящих глаз. Сашина очередь двигалась быстрее, чем очередь за
портвейном, и он решил преодолеть следующие несколько метров в ее составе, и
только потом уже перейти в соседнюю. Этот маневр удался, и Саша оказался
между стройотрядовской курткой, на спине которой было выведено загадочное
слово "КАТЭК", и коричневым пиджаком, надетым прямо на голое мужское тело
лет пятидесяти.
- Ы-ы-ы-ы... - сказал мужик в коричневом пиджаке, когда Леша посмотрел
на него, и закатил глаза. У мужика изо рта немыслимо воняло, Саша торопливо
отвернулся и стал смотреть на стену, где висел треугольный матерчатый вымпел
и выпиленная из раскрашенной фанеры голова так называемого Ленина.
"Господи, - вдруг подумал он, - а я ведь действительно живу в этом... в
этой... Стою пьяный в очереди за портвейном среди всех этих хрюсел - и
думаю, что я принц?? И вот этот, вонючий - он тоже думает, что он принц??
- Килька кончается! - раздались испуганные голоса в соседней очереди, -
килька!
Саша почувствовал, что мужик сзади дергает его за плечо.
- Что такое? - спросил, оборачиваясь, Саша.
- Я так считаю, - сказал мужик, - надо нам идти на исконные наши земли
- Владимир, Ярославль - раздать людям оружие и опять всю Россию завоевать.
- А потом? - спросил Саша.
- Потом идти воевать хана Кучума, - сказал мужик и потряс перед Сашей
кулаком.
- Портвейн кончается... - тревожно зашептал народ. Саша выдавился из
очереди и стал проталкиваться к выходу. Пить больше совершенно не хотелось.
У выхода стояли две женщины в белых халатах и шапочках, и, поглядывая на
часы, тихо, но горячо что-то обсуждали.
Вдруг где-то сзади, словно бы под каким-то невидимым потолком раза в
три выше магазинного, появился и стал расти странный звук, похожий на
одновременный гул нескольких десятков авиационных двигателей. За несколько
секунд он достиг такой интенсивности, что люди, только что мирно
матерившиеся в очередях, сначала стали в недоумении озираться, а потом
приседать на корточки или даже откровенно падать на пол, затыкая руками уши.
Звук достиг наибольшей силы, так же резко пошел на убыль и стих совсем, но
ему на смену пришел грохот танковых моторов, так же непонятно где возникший
и непонятно куда ушедший через несколько секунд.
- Вот так каждый вечер, - сказала женщина в белом халате, - ровно без
пятнадцати шесть. Мы уж куда только не звонили. Мне Зоя из Новоарбатского
говорила - у них то же самое...
Люди поднимались с пола и подозрительно пялились друг на друга,
вспоминая, за кем и за чем кто стоял. Но это было неважно, потому что все
равно и килька, и портвейн уже кончились.
Саша вышел на улицу и медленно побрел к сияющему веселыми
электрическими огнями в окнах зданию Госплана. Впереди включилась разрезалка
пополам - по тому болезненному скрипу, с которым она работала, и по большим
щелям между гнутыми зубьями Саша догадался, что она не из его игры, а просто
- обычная советская разрезалка пополам, плохая и старая, то ли забытая
кем-то на улице, то ли стоящая на своем положенном месте. Саша прошел было
мимо, а потом, по приобретенной в игре привычке, вернулся и посмотрел, не
стоит ли сразу за ней, как это обычно бывало в лабиринте, кувшин с
восстанавливающим жизненную силу напитком. Кувшина не было, зато стояли
сразу три бутылки семьдесят второго портвейна. Саша пошел дальше,
прислушиваясь к ухающему скрипу за спиной и угадывая в нем несколько
повторяющихся нот из "подмосковных вечеров" - словно пластинку, стоящую на
проигрывателе, заело, и ржавый голос безнадежно задавал тусклому московскому
небу вечный русский вопрос: "есть ли бзна?.. есть ли бзна?.. есть ли бзна?"
Саша дошел до Госплана, и понял, что туда уже поздно. Рабочий день
кончался, и высокая ассирийская дверь выбрасывала на улицу одну волну народа
за другой. Он все-таки попытался войти, преодолел несколько метров против
течения и уже уцепился было за холодное ограждение турникета, но сразу же
был смыт и вынесен обратно на улицу группой жизнерадостных женщин. Мимо
прочапал Кузьма Ульянович Старопопиков с портфелем в руке, и Саша совершенно
машинально пошел за ним. Кузьма Ульянович сразу углубился в какие-то темные
переулки - видно, жил где-то неподалеку. Саша сам не знал, зачем он идет за
Старопопиковым - ему просто нужно было какое-нибудь дело, к которому можно
на время пристроиться, чтобы спокойно подумать.
Минут через десять - а может, и через полчаса, Саша как-то потерял счет
времени - Кузьма Ульянович, дойдя до большого и совершенно безлюдного двора,
направился к угловому подъезду. Леша решил, что дальше идти за ним будет
совсем глупо, и совсем уже собирался развернуться, когда вдруг к Кузьме
Ульяновичу подошли двое долговязых парней в модных натовских куртках. Саша
мог дать что угодно на отсечение, что только что их не было во дворе. Он
почуял неладное и быстро нырнул за пожарную лестницу, до самого низа забитую
досками - здесь его никто не мог увидеть, хоть он был недалеко от подъезда.
- Вы - Кузьма Ульянович Старопопиков? - громко спросил один из
подошедших - по-русски он говорил с сильным акцентом и, как и второй, был
курчав, черен и небрит.
- Да, - с удивлением ответил Кузьма Ульянович.
- Это вы бомбили лагерь под Аль-Джегази?
Кузьма Ульянович вздрогнул и снял очки.
- Вы сами-то кто бу... - начал было он, но собеседник не дал ему
договорить.
- Организация Освобождения Палестины приговорила вас к смерти, - сказал
он, доставая из кармана длинный пистолет. То же сделал и второй.
Кузьма Ульянович подпрыгнул и выронил из руки портфель, а в следующий
миг оглушительно загремели выстрелы и полетели на асфальт стреляные гильзы.
Первая же пуля отбросила Кузьму Ульяновича на дверь, но до того, как он
успел упасть, оба палестинца уже разрядили в него обоймы своих пистолетов,
повернулись и пошли прочь, Саша с удивлением заметил, что сквозь них видны
деревья и скамейки, а когда они дошли до угла, то были уже почти невидимы и
даже, кажется, не стали делать вид, что поворачивают за него. Вдруг
наступила странная тишина. Саша вышел из-за пожарной лестницы, посмотрел на
Кузьму Ульяновича, который тихо ворочался у двери, и растерянно огляделся по
сторонам. Из соседнего подъезда вышел какой-то мужик в спортивном костюме, и
Саша со всех ног кинулся к нему. Мужик удивленно остановился, и Саша вдруг
Страница 15 из 16
Следующая страница