будет на его груди уже пятым.
Вокруг опять зааплодировали, несколько раз Кузьму Ульяновича хлопнули
по плечам и спине, он сильно покраснел, махнул рукой, снял очки и долго
протирал их носовым платком.
- И это еще не все, - продолжал седой, - кроме эф-пятнадцатого и
эф-шестнадцатого, Кузьма Ульянович недавно освоил новейший истребитель -
эф-девятнадцать "Стелс". На его счету и многие технические
усовершенствования - осмыслив опыт боев в небе Вьетнама, он попросил своего
механика дописать два файла в ассемблере, чтобы пушка и пулемет работали от
одной клавиши - и теперь этим пользуемся мы все...
- Да уж хватит бы, - застенчиво буркнул виновник. Встал
другой пилот - у этого на груди тоже были орденские планки, но не в
таком количестве, как у Кузьмы Ульяновича.
- Вот тут наш парторг говорил о том, что Кузьма Ульянович сбил сегодня
свой тысячный МИГ. А ведь он кроме этого, к примеру, четыре тысячи пятьсот
раз разрушил локатор под Триполи, а если мы все ракетные катера посчитаем,
да еще аэродромы прибавим, такая цифирь выйдет...Но только человека одной
цифрой мерить нельзя. Я Кузьму Ульяновича знаю, может быть, получше других -
уже полгода с ним в паре летаю, и сейчас расскажу вам об одном нашем рейде.
Я тогда первый раз на эф-пятнадцатом шел, а машина эта, сами знаете, не из
простых - чуть заторопишься, захочешь повернуть побыстрей - подвисает. И мне
Кузьма Ульянович перед вылетом говорит: "Вася, запомни - не нервничай, иди
сзади и ниже, я тебя прикрывать буду." Ну, я неопытный был тогда, а с
гонором - чего это, думаю, он прикрывать меня будет, когда я на
эф-шестнадцатом весь Персидский залив облетал. Да... Ну, сели мы по кабинам,
и дают нам команду на взлет. Взлетали мы с авианосца "Америка", и задание у
нас было - сначала какой-то корабль потопить в Бейрутском порту, а потом
уничтожить лагерь террористов под Аль-Бенгази. Взлетели, значит, и идем на
малой, на автопилотах. А там, у Бейрута, локаторов штук восемь, наверно -
ну, вы все там были...
- Одиннадцать, - сказал кто-то за столом, - и еще всегда двадцать пятые
МИГ патрулируют.
- Ну да. В общем, дошли на малой, метрах на пятидесяти, с выключенными
прицелами, а как километров десять осталось, перешли на ручное, набрали
четыре сотни и включили радары. Тут нас, понятно, засекли - но мы уже
навелись, выпустили по "Амрааму", сделали противоракетный маневр и пошли на
запад со снижением. От корабля щепок не осталось. Это нам по радио сообщили.
В общем, опять идем вслепую на малой, и так бы дошли спокойно, но я тут,
идиот, заметил двадцать третьего МИГа, и пошел за ним - дай, думаю, задвину
ему "Сайдвиндер" в сопло. Кузьма Ульнович видит на радаре, что я вправо
пошел, и орет мне по радио: "Вася, назад, мать твою!" Но я уже прицел
включил, поймал гада, и пустил ракету. И хоть тут бы мне развернуться, и к
земле - так нет, стал смотреть, как этот двадцать третий падает. А потом
гляжу на локатор - а на меня уже СА-2 идет, кто пустил, не знаю...
- Это под Аль Байдой локатор стоит. Когда от Бейрута на запад идешь,
никогда вправо брать не надо, - сказал парторг.
- Ну да, а тогда-то я не знал. Кузьма Ульянович кричит: "Помеху ставь!"
А я вместо тепловой - это на "эф" нажать надо - на "цэ" жму. Ну и, значит,
получил прямо под хвост. Нажал на "эф семь", катапультировался. Опускаюсь,
смотрю вниз - а там пустыня и шоссе, на шоссе машины какие-то, и меня на них
сносит. И не успел я приземлиться, смотрю - мать честная! Кузьма Ульянович
прямо на это шоссе на посадку заходит. Тут уж я думаю - кто быстрее...
Саша допил последний глоток чая, встал и пошел к выходу. Плита пола
сразу за дверью из столовой была какой-то странной - чуть другого цвета и на
полсантиметра повыше, чем остальные. Леша остановился за шаг до нее, высунул
голову в коридор и поглядел вверх - так и есть, в метре над головой
поблескивали отточенные стальные зубья решетки.
- Ну, нет, - пробормотал Саша.
Он внимательно оглядел столовую. С первого взгляда, другого выхода не
было, но Саша давно знал, что сразу он никогда и не бывает виден. Ход мог
быть, например, за огромной картиной на стене, но допрыгнуть до нее можно
было, только раскачавшись на люстре, а для этого надо было громоздить
несколько столов один на другой. Было еще несколько выступов в стене, по
которым можно было попытаться залезть вверх, и Саша уже совсем было решил
это сделать, когда его вдруг окликнула баба в белом халате.
- Подносик-то на мойку надо снести, молодой человек, - сказала она, -
нехорошо выходит.
Саша вернулся за подносом.
- ...всем отделом стали пробоины считать, - говорил ведомый Кузьмы
Ульяновича, - помните? Тогда покойный Ешагубин подходит к нам и спрашивает -
разве, говорит, эф-пятнадцатый на одном моторе может лететь? И знаете, что
ему Кузьма Ульянович ответил?
- Ну хватит, правда, - конфузясь, сказал Кузма Ульянович.
- Нет, я скажу, пускай...
Дальше Саша не слышал - все его внимание переключилось на движущуюся
ленту, по которой тарелки и подносы ехали на мойку. Она кончалась небольшим
окошком, в которое вполне можно было пролезть. Саша решил попробовать,
поставил на ленту поднос и забрался на нее следом. Двое стоявших возле
окошка танкистов поглядели на него с большим недоумением, но прежде, чем они
успели что-то сказать, Саша протиснулся в окошко, перепрыгнул через щель в
полу и со всех ног кинулся к медленно поднимающемуся куску стены с большой
облезлой раковиной, за ним открывалась освещенная факелами узкая лестница
вверх.
Level 6
Начальник Итакина Борис Емельянович оказался одним из тех двух
танкистов, которые с таким удивлением глядели на Сашу в столовой. Саша
столкнулся с ним у самого входа в шестьсот двадцатую комнату - за Cашиной
спиной осталось примерно с десяток ярусов, на которые можно было забраться,
только подпрыгнув и подтянувшись, поэтому Саша устал и запыхался, а
поднявшийся на лифте Борис Емельянович был спокоен и свеж, и пах одеколоном.
- Ты от Борис Григорича? - ничем не показывая, что узнает в Саше
Страница 7 из 16
Следующая страница