- Можешь пока выйти поразмяться, - сказал он Саше, когда танк
затормозил у пепелища, - вроде, все спокойно.
Саша вылез из башни, спрыгнул на землю и повертел головой. Голова
гудела, чуть подрагивали колени, и хотелось на всякий случай схватиться за
какой-нибудь поручень, вроде тех, что были в башне.
- Что, скис? - дружелюбно спросил Борис Емельянович. - Ты попробуй так
пять дней в неделю, по восемь часов, да еще когда на тебя одного по три Т-70
выезжают. Вот когда коленки задрожат. Здесь-то место тихое, благодать...
Действительно, место было красивым - на ровном поле кое-где поднимались
деревья, за шоссе зеленела роща и оттуда доносился тихий птичий щебет. Из-за
тучи вышло солнце, и все вокруг приобрело такие нежные цвета, которые бывают
только на хорошо настроенном ВГА белой сборки, и которых никогда не даст ни
корейский, ни тем более сингапурский монитор, что бы ни писали в глянцевых
многостраничных паспортах хитрые азиаты.
С шоссе донесся гул.
- Павел Семенович едет. Готовь свою бумагу.
Черная точка на шоссе быстро приближалась и вскоре стала таким же
танком, как у Бориса Емельяновича, только с торчащим над башней зенитным
пулеметом. Танк подъехал, остановился, и из башни выпрыгнул худой и мрачный
танкист в золотых очках и черной пилотке.
- Давай, чего у тебя там, - сказал он Саше, присел на одно колено возле
сорванного взрывом с крыши фермы листа жести, положил Сашину бумагу на
планшет и написал в верхней части листа: "Не возражаю".
- А ты, Борис, - сказал он Борису Емельяновичу, - бросай эти дела.
Вечно ты со всякой херней перед боем лезешь.
- Ничего, - сказал Борис Емельянович, - нагоним. А этот парень -
механик не хуже Итакина, мне сейчас двигатель за минуту завел...
Мрачный покосился на Сашу, но ничего не сказал. Со стороны далеких
синих холмов у горизонта донесся быстро приближающийся гул. Саша поднял
голову и увидел звено F-15, идущих на бреющем полете. Они пронеслись прямо
над танками, и передний истребитель, на крыле которого была нарисована
красная орлиная голова, в двух десятках метров от земли сделал бочку и
свечой, почти вертикально, пошел вверх, остальные разделились на две группы
и, набирая высоту, пошли в сторону далекой горы со срезанным верхом.
- Ну, сегодня ни один МИГ не сунется, - сказал Борис Емельянович. -
Кузьма Ульяныч в воздухе. Это его машина, с орлом. Можешь свою зенитку здесь
оставить.
- Погожу, - ответил мрачный.
Где-то вдали у горы засверкало, потом донесся грохот.
- Началось, - сказал мрачный, - пора.
- Я вам такую же зенитку привез, - вспомнив, сказал Саша и вынул из
сумки дискету. - Там еще два ПТУРСа на башню.
Но Борис Емельянович уже спускался в танк.
- Некогда, - сказал он, - отдашь Итакину.
Лязгнул люк, потом второй, и танки, отбрасывая гусеницами комья земли,
рванули с места. Саша смотрел им вслед, пока они на превратились в две
точки, а потом пошел к ферме, где на единственном уцелевшем куске стены у
двери горели давно замеченные им два призрачных факела.
Level 7
Когда за Сашиной спиной закрылась дверь, он понял, что выбрался,
наконец, из подземелья и находится теперь где-то во внутренних покоях
дворца. Вокруг были уже не грубо обтесанные каменные глыбы, а какие-то
тонкие ажурные мостики, поддерживаемые легкими резными колоннами. Куда-то в
сумрак уходили потолки, блестели в черном бархатном небе за окнами яркие
южные звезды, и даже факелы на стенах горели как-то иначе, без треска и
копоти.
С двух сторон от Саши были две одинаковых опущенных решетки, а на
стенах над ними висели узорчатые персидские ковры, и этого он тоже никогда
не видел на нижних уровнях. Он пошел к левой решетке, возле которой из пола
чуть поднималась управляющая подъемным механизмом плита, но когда он встал
на нее, подниматься начала та решетка, которая осталась за его спиной. Саша
развернулся и побежал назад.
За решеткой дорога разветвлялась. Можно было подпрыгнуть, подтянуться и
побежать вперед - там звякало сразу несколько разрезалок пополам, и, значит,
где-то рядом был спрятан кувшин, а может, и два сразу - было такое один раз
на третьем уровне. Можно было, наоборот, спуститься вниз, и Саша, секунду
поколебавшись, решил так и поступить. Внизу начиналась длинная галерея с
узкой полосой росписи на стене, в бронзовых кольцах, ввинченных в стену,
коптили факелы, а впереди, защищая путь к лестнице, стоял страж в алом
халате, с подкрученными вверх усами и длинным мечом в руке, Саша заметил в
правом нижнем углу экрана сразу шесть треугольничков, обозначающих жизненную
силу противника, и похолодел - таких ему еще не попадалось. Самое большее до
сих пор - это были четыре треугольничка. Саша вытащил свой меч, найденный
когда-то возле груды человеческих костей, и встал в позицию. Воин,
пристально глядя ему в глаза и постукивая ногой в зеленом сафьяновом сапоге
по каменным плитам, стал приближаться. Вдруг он сделал неуловимо быстрый
выпад, и Саша, еле успев отбить его меч клавишей "PgUp", сразу нажал
"Shift", но этот всегда безотказный прием не сработал - воин успел
отскочить, и снова принялся приближаться.
- Здорово, Саш! - раздалось вдруг за спиной.
Саша испытал острую ненависть к неизвестному идиоту, вздумавшему
отвлекать его разговорами в такую минуту, сделал ложный выпад и, целясь
врагу мечом прямо в горло, прыгнул вперед. Воин в алом халате опять успел
отскочить.
- Саша!
Саша почувствовал, как чьи-то руки разворачивают его вместе с
вращающимся стулом, и чуть не ткнул мечом появившегося перед ним человека.
Это был Петя Итакин. На нем была зеленая кофта и протертые джинсы, что
очень удивило Сашу, знавшего госплановский этикет.
- Пойдем поговорим, - сказал Итакин.
Страница 9 из 16
Следующая страница